Дворники
рисуют сосны и заборы,
не зная в красках полумер,
на осень навалившись хором
девчонки из того двора,
мальчишки из того подъезда,
а дворничиха спит с утра,
и рядом с нею – кот облезлый.
Ее тревожат хрипота
и то, что день получки сдвинут,
и под мурлыканье кота,
она живет, горбатя спину,
и снится ей тревожный сон,
в котором заблудилось детство…
Но голубой догнать вагон
ей и во сне неинтересно…
***
Ветер работает дворником,
грустным и осенью меченным,
ветер работает дворником
с зорьки до позднего вечера.
Гонит листву вдоль обочины,
кружит над парками-скверами,
он, как и все, озабоченный
буднями хмурыми серыми.
Ветер, скажи, как по отчеству:
может быть, ты -- Октябринович?
Ишь, воздает тебе почести
орденоносец Рябинович.
Вишь, как монетами звонкими
тополь чеканит прощание,
золото – мусор для дворника,
в пору осенне-летальную.
***
Он не имеет права на вопрос
и не имеет права на ответы,
а осень прячет свой пожухлый нос
в сметенные и рваные береты.
А осень, как все девки, напоказ
воланы расшвыряла и оборки
и, в золото одев иконостас,
повыжелтела дальние пригорки.
Затем поназывала всех гостей --
задиристых ветров северооких
и распустила службы новостей,
в которых диктор бабьим летом окал.
И снова мода стала на зонты,
но почему-то реже стали луны,
а черные нахальные коты
у труб печных просушивают руны…
И вечный риторический вопрос:
«Скажите, а уже настала осень?»
по-прежнему унылый водовоз
(иль водолей?) под тучами гундосит…
Свидетельство о публикации №108061100746