Alea jacta est. Всё. Жребий брошен

Он шел на работу, а вернее ехал в рогатом троллейбусе, и как обычно это делал, если удавалось найти место, чтобы посидеть, - читал роман.
Роман был разрозненный, запутанный, состоящий из описаний жизни такой кучи людей, что вспоминался талмуд Толстова “Война и мир”, где фамилии и имена просто мелькали перед глазами.
За чтением обычно поднималось настроение, и так же было и сейчас, особенно приятно было то, что сквозь пусть и грязное от пыли стекло троллейбуса, все равно пригревало утреннее солнышко.
В какой-то момент он поднял глаза и стал смотреть в окно, на душе и правда стало легче.
Мысли стали течь медленнее, и даже прикрылись какой-то призрачной дымкой, появилось какое-то ощущение если не того, что все хорошо, то, по крайней мере, что сейчас все не важно, все заботы и тяготы современного человека, такие как работа, деньги, личная жизнь и прочее, все отошло на второй план, а то может и еще дальше.
Сквозь практически отключенный слух вдруг прорвались слова.
 - Мягкие булочки, очень мягкие булочки, - сказанные кем-то из пассажиров.
На секунду даже показалось, что ноздрей коснулся аромат горячих свежевыпеченных булочек, и он закрыл от удовольствия глаза, чтобы сохранить внезапный мираж.
В нем он находился на освещенной утренним солнцем парижской улице, рядом находилось кафе-кондитерская, где по утрам всегда выпекали собственный хлеб и французские булочки к завтраку, а он направлялся дальше к набережной, чтобы вдохнуть бодрящий прохладный запах воды.
Но дальше прозвучало объявление нужной остановки, и мираж рассеялся. Нужно было идти к метро.
Спускаясь в метро, чтобы продлить охватившее чувство некоторой отстраненности от мира, он достал наушники и включил любимую песню – “Charmed Life”.
Почему-то именно эта песня заряжала настоящим позитивом, сердце начинало биться в ритм с музыкой, а лицо превращалось в олицетворение улыбки и обаяния.
Походка становилась легче, а рука похлопывала в такт по карману, где находился телефон, который дарил эту музыку, и это настроение.
Через какое-то время пришлось выключать музыку и снимать наушники, и возвращаться в унылый и постылый мир реальности.
Рабочий день проходил как обычно, если не считать некоторых потертостей с тем, что опять пришлось пить чай без сахара, так как он закончился, и стандартных мелких подколов со стороны начальника.
Придя домой, они вместе с женой приготовили ужин, и за просмотром интересного кино, из списка фильмов “обязательных к просмотру”, аппетитно поужинали.
Учитывая тот факт, что на следующий день опять на работу, причем рано, легли сразу спать.
Они вместе уже два года, но у него до сих пор бьется сердце как у подростка, когда он рядом с женой. А в случаях, когда они ругались, и после этого вели себя соответственно, серьезно страдал без ее объятий, прикосновений к ней. Так и сейчас, сердце бешено колотилось, безумно хотелось прижаться к ней, обнять, и исцеловать всю, шепча слова любви. Но он смог себе позволить лишь легонько приобнять ее, когда услышал ее размеренное дыхание и понял, что она спит. Сердце немного успокоилось, но все равно уснуть он не мог до рассвета, он лежал с закрытыми глазами и думал, вспоминал, и пару раз вытирал уголком одеяла слезу. Ему не хотелось спать, да он и не мог себе этого позволить, он хотел ее запомнить.
Запомнить такой близкой, такой родной, такой красивой и любимой. Запомнить запах ее волос и кожи. Эти два аромата всегда сбивали его с толку. Запах волос завораживал и манил, в нем была страсть, от кожи же исходил такой тонкий, и в то же время такой пронизывающий аромат нежности, что бывало так, что временами по голове бегали мурашки, когда он вдыхал аромат ее кожи.
Он ее любил настолько сильно, насколько сам мог себе представить, возможно, даже что эта любовь была самая настоящая и самая реальная из всех чувств, что он раньше испытывал к девушкам.
Это была любовь боли и страдания, проблем и непонимания, любовь страсти и нежности, радости и уважения, поддержки и веселья. Эта любовь охватила все стороны его жизни, такого всеобъемлющего чувства он не знал, и не догадывался о возможности существования такого варианта любви.
Но что он знал наверняка, в чем был уверен, что эта любовь переплюнула по силе и значению любовь Ромео и Джульетты, любовь на Титанике, и даже, пожалуй любовь в фильме “Спеши любить”, а возможно, что и вместе взятые.
Он знал, что не может без нее, знал, что такой больше нет, что другой ему не нужно, что никто не сможет сравниться с ней.
Он знал это с самого начала, с того момента как они познакомились, уже тогда он понял, что она неповторимая. Не сказать что она ангел, даже скорее ее можно назвать бесенком, но что неповторимая, это точно.
Так получилось, что она превратилась в его неотъемлемую часть, то, что называется половинкой. Проще говоря, часть его души, часть его самого, причем минимум половина, находилась в другом человеке, и он доверил ее, потому что доверял и верил, что это самое надежное место на планете. Даже родной матери он не смог бы доверить себя так, как доверил себя и свою судьбу ей.
Эта цена была оправданной, она подарила ему надежду, которую он потерял, он смог снова жить по-настоящему, вспомнил, что такое веселье, что такое развлечение и отдых, отличные от простого сна и чтения книг. Он научился играть в бильярд, и вроде даже вполне сносно, иногда даже выигрывая у нее, своего учителя и наставника.
У него появились еще близкие люди, которые могли появиться только вместе с нею, ее родители и бабушка, с которыми он почувствовал, что в этом городе есть еще люди, которым не безразлична его судьба. С ними было интересно, а ее мама просто поражала его кулинарными способностями и нестандартной кухней, которую он пробовал.
Кулинарные способности видимо врожденные в их семье, так как изыски, которыми удивляла постоянно его жена, всегда были на высоте, а некоторые из блюд буквально таяли во рту и доставляли не только эстетическое, но и физическое удовольствие, от которого закрывались глаза.
Как много этих воспоминаний, и как невыносимо больно терять возможность продолжения всего, что связано с женой.
Наверное, понятнее будет понять боль, если сказать, что вместе с нею будет потеряно счастье, ведь именно счастливым он был с ней. Он не знает, как можно сформулировать, правильно сформулировать, что же такое счастье, по крайней мере, не смог бы сделать это в нескольких словах, получилось бы очень пространно.
Но все же в голове вертятся слова, которыми можно попытаться описать то, что теряется – счастье - это быть по собственной воле разделенным на две половинки, одну из которых отдаешь человеку, которого любишь, минимум как себя, и с этим человеком жизнь наполняется смыслом, а сама жизнь становится такой приятной штукой, что хочется жить, и получать от жизни все.
Ночь не прошла даром, он смог вобрать в себя столько, что наверное смог бы потом по памяти рассказать о своей жене все, начиная от того с какой частотой она делает вдохи и выдохи, и заканчивая четким представлением о местонахождении каждой клетки на ее теле.
Мать природа видимо решила помочь справиться с такой тяжелой ночью, или ей тоже было нужно о многом подумать, так как на улице металась гроза, лил ливень, и примерно такое же состояние было у него - метались мысли, образы, и бесконечным потоком лились образы и воспоминания.
Вот уже начинает светать, осталось совсем немного, прозвенит будильник и она проснется, выпьет чашку крепкого кофе и уйдет на работу. Она не увидит, что он не спит, потому что он отвернется к стене. Перед самым уходом, она попытается тихонько разбудить его, чтобы сказать,
- Я ухожу…
Он, прикрыв “сонные” глаза, ответит,
- Останься
Нет, он не сможет этого сказать, ни за что не сможет, просто потому, что это выше его сил, потому нельзя, и еще тысяча причин, одна из которых самоуважение, поэтому он скажет,
- Да…Прощай…
Этим же днем, но вечером, за ней приедет машина, за ней и за ее вещами.
Квартира опустеет без нее, без уюта, который она создавала, без уюта, который делал эту съемную квартиру домом.
Больше он ее не увидит, потому что Finis. Alea jacta est. Всё. Жребий брошен.