Преферанс

(Трагикомедия в двух действиях)


       Действие первое

       ДОТОШКИНА

Все едем, едем, а конца пути не видно.
Взошедшее светило взор слепит нам.
Что впереди - не разглядишь, а с тыла
страна индустриальная застыла.
Остались позади былые годы,
фантомы сверхдержавы и заводы,
и гарантированный труд ударный,
и право граждан на вагон товарный.
Остались зимы, оттепель и лето,
и достиженья в области балета,
и ритуальный праздник октября,
и подвиги людей, и лагеря.
Мне нравилось тогда сидеть на полке
и через занавес глядеть сквозь щелку,
как впереди наш паровоз пыхтел
и как Гагарин в космос полетел, -
и как у нас тут люди ликовали,
когда у них там негров линчевали.
Возможно, что мой взгляд тогда был ложным,
но в современном мире все так сложно,
что поневоле затоскуешь о былом.
Теперь былое все пошло на слом.
И пассажирский нам состав подали,
и занавески со всех окон сняли,
но мало мест нашлось в составе этом,
и многие остались без билета.
И стало как-то скучно, одиноко
в вагоне ехать нам, и мало прока
в том, что нигде нет штор, и все открыто:
смотреть-то не на что, – все перерыто,
и сеять некому в полях и жать,
и некому встречать и провожать.


       КОПУШКИН

Однако, господа, у нас есть шанс
развлечь себя игрою в преферанс.
Дорога - дальняя, за окнами – пустыня;
заняться нечем, даже чай от скуки стынет.
Читать уже невмоготу, - лишь карты
наполнят содержанием наш чартер.
Конечно, проку нет в игорном блуде;
мы с вами - состоявшиеся люд.
Кто следует составом подвижным,
тем на дорогу средства не нужны,
однако без взысканий и наград
немыслима азартная игра.
Ввиду того, что наш билет оплачен,
и смысла нет рассматривать удачу
предметом торга, купли и продажи,
пусть лучше проигравший нам расскажет
немного о себе, сиречь о том,
чем знаменит в пространстве он пустом,
лежащем за пределами вагона.
Сдается мне, что будет нелегко нам
ответить на вопрос: коль ты богат,
то где за окнами твой личный вклад?
Неплохо бы всю эту ерунду
подвергнуть нам присяжному суду,
имея, главным образом, в виду
не букву правосудия, а дух.
И в шутку, следуя рецептам старым,
назначим символическую кару:
пусть тот, кто проиграет этот суд,
получит канделябром по лицу.


       ПОТАЙНЕН

Блестящая идея, господа!
Подай-ка, Блох, колоду нам сюда.
Ты будешь мне подсказывать ходы,
хотя на свете не найти балды
глупей тебя. Представьте, этот тип
не может шагу без меня пройти,
и где бы ни был я, он тут как тут, –
готов к любой услуге этот плут!
Я паразита бы умнее выбрал, -
руководитель моего калибра
в советниках бы мог иметь Платона.
Но, говоря по совести, на что нам
сдались советы умников, когда
над дураками бог стоять нам дал?
Балбеса этого душой люблю
и круглосуточно его терплю
за то, что неотступен, как собака,
и сядет мне в угоду даже на кол.
Его услужливости нет предела.
Бывает, до того доходит дело,
что, глядя в зеркало, когда мне плохо,
я вижу там приветливого Блоха.
Плеснув из чашки кофе в эту рожу,
«Сгинь, - крикну, - сатана!», - и что же?
Мой продувной и вездесущий Блох
оближет начисто облитое стекло;
хотя и надоел, но без него
никак нельзя, ведь паразит-то свой!


       ПУЖАЙС

Я в детстве слышал сказку, господа,
что был работник у попа - Балда,
но у Балды была ума палата,
когда с попа он получал зарплату.
Каким бы ни был идиотом Блох,
с позиций либеральных он - не лох,
и, если для кого-то будет свой он,
за карты сядут не один, а двое!
На всех играющих - одна колода,
но в преферансе нам дана свобода
из разных вариантов выбирать
игру, в какую выгодно играть;
какою картой надлежит пойти,
какую - после прикупа снести.
И в преферанс, скажу как либерал,
от сотворенья мира мир играл.
А коль не понимают коммунисты,
в переговорах и в торгах, и в вистах,
пусть за Потайнена играет Блох
и сам распоряжается «баблом».


       ПОТАЙНЕН

Что слышу, господа? Да это бунт!
В уме ли вы? Все полетит в трубу,
и сами будете стонать и охать,
когда из подчиненья выйдут Блохи.
Способны высосать они все соки,
и только положением высоким
укусов их удастся избежать.
Послушайте, нам надобно держать
в ежовых рукавицах их породу
и не давать им никакой свободы.
По опыту былому, только порка
не позволяет Блоху сесть на горку.
Но горе, если в преферанс играть
наладится блошиная их рать, -
в мгновенье ока будет вся элита
и перекусана и перебита!


       ПУЖАЙС

Простительно последние слова
сказать кому угодно, но не вам.
Не ваших ли предшественников свита
смела в семнадцатом году элиту?
Всем блохам этот дикий путч тогда
свободу, равенство и братство дал.
И что же? - братство блох родит братву,
свобода блох - лишь ритуальный звук,
а в равенстве за лозунгами скрыта
право блохи быть блохами убитой.
Когда блоха – товарищ, друг и брат,
в итоге торжествует бюрократ,
а для него целительней нет темы
чем административная система.
Не оттого ли так уныло ныне
за окнами раскинулась пустыня,
что все дела в пределах государства
вело бюрократическое барство?
Не брат пусть, не товарищ и не друг
мне Блох, но у него есть ловкость рук,
и, если правила игры – закон,
имеет право Блох быть игроком!


       КОПУШКИН

О чем вы спорите? - не разберу;
давайте уже сядем за игру.
С рожденья своего излишний шум
я, как интеллигент, не выношу.
Оставим политические мульки
и мирно вчетвером распишем пульку.
По старшинству места определять
случайной картой правила велят
в игре, и мудростью древнейшей
предписано быть первым - наименьшим.
Но коль случайность не решает споры,
то я бы предложил по договору
ваш спор урегулировать местами:
против Пужайса пусть сидит Потайнен;
он будет слева карты мои бить,
а справа - под меня Пужайс ходить.
Зачем формальностью себя вязать,
надеясь на случайного туза?
Пускай Потайнен сядет на раздачу,
тогда мы на троих игру назначим,
и никому из вас не будет плохо
в том, что играть я буду против Блоха.
Но мне насилие не по нутру, -
я предлагаю без «разбойника» игру.


       ПОТАЙНЕН
       (сдает карты и ворчит)

Попомните еще, позволив Блоху
играть на равных, – тот еще пройдоха!
В клубок хитросплетений и тенет
разбойника любого обернет.
Кто-кто, а я его повадки знаю,
и он меня в ловушку не поймает.
Пусть про висты я мало понимаю,
но где бы ни был, только горку занимаю;
быть может, это тайна или чудо,
но никогда не свергнусь я оттуда.
А карты раздавать всегда был рад
и каждый раз, определив расклад,
сам не играл, но не лишен ума я
и взыскивать висты как, понимаю.
Записывать Дотошкиной поручим, -
на свете исполнителя нет круче.
Без дела надоело ей сидеть, -
пусть пишет пульку, чем в окно глядеть.
Она себе копейки не возьмет,
но зафиксирует все и учтет.


       ДОТОШКИНА

Ой, поглядите, что творится за окном!
Разносят мужики по бревнам дом, -
вон там, где на дверях написано «Больница».
Смотрите, врач стоит и матерится,
но мужичкам на это наплевать, -
снимают дверь, … вот вынесли кровать,
а в ней лежит полуживой старик…


       БЛОХ

Начнем торги! - я объявляю «шестерик».
Пускай там все летит в тартарары,
не будем отвлекаться от игры.
Из всех народом выдуманных фраз
одно лишь слово актуально – «раз»;
и лучше без начальства и опеки
вист оценить хотя бы по копейке, -
уж коли разрешили всем играть,
сподручнее деньгами взятки брать!


       ПУЖАЙС

Вы знаете, а Блох, пожалуй, прав,
что нет в деньгах ни зла и ни добра, -
что деньги представляют инструмент
торгов и, как знаменье перемен,
явились в древе жизни плодом
борьбы людей за личную свободу.
С деньгами будет проще рассудить,
какую личность канделябром бить,
и, в этом смысле, против мухлежа я
свободного отнюдь не возражаю.
Немало - красной масти, но экстрим
нам по душе, и говорю я: «три»;
пускай расклад пришел – ни то ни се,
однако мелочевку мы снесем,
но роббер свой сыграем «шестерной», -
без скрипок, так на бубнах - все равно!


       КОПУШКИН

Не думаю, что из соблазнов Змея
лишь деньги в древе жизни зеленеют,
но допускаю, что сей плод отведал
в раю Адам и ниспослал нам беды.
Вы не боитесь, что в пылу игры
пойдут за канделябром топоры?
Бывало так в истории не раз,
и в этой ситуации я - пас.
Деньгами не бывал я избалован,
но был сторонником свободы слова,
чтобы отнюдь не в денежном расчете
был смысл игры, а в чести и в почете:
их никогда не купит толстосум,
их только мудростью стяжает ум.
И беден тот богач, кому доступны
в сокровищах культуры только бубны;
он в музыке скрипичной обнаружит
лишь ценность скрипки, а скрипач – не нужен.
Зато признательность маячит тем,
кто истину преследует в мечте,
снимает с глаз предубежденья шоры
и открывает новые просторы…


       БЛОХ

Короче, вы пасуете, - а бред
ваш не имеет отношения к игре.
Кому бы что в мечтах ни зеленело,
я всем мечтам предпочитаю дело!
Признательность - ничто для игрока;
стяжает он лишь то, что есть в руках
играющих, и денежным расчетом
достигнет мигом чести и почета.
Игрок способен, будучи нагим,
приобрести принадлежащее другим;
готов быть верноподданным, однако
в угоду верности не сядет на кол.
Признаться, я по молодости крал
по мелочам и в дурачка играл
с хозяином своим, и козырей
всегда подбрасывал ему в игре, -
чтобы сойти в игре за дурака.
Умом меня никто не попрекал,
и покуситься мог я тут и там
на все, что не лежало по местам.
Но это дело было не в чести.
Теперь, хозяин, ты меня прости,
но все, что есть у вас, на всяком месте,
почета ради приберу и чести.
Сегодня - конституция иная,
и в преферанс как выиграть, я знаю,
но при моем раскладе от игры
своей воздерживаюсь до поры.
Мы объявлять игру на этот раз
пока повременим и скажем: «пас».


       ПОТАЙНЕН

Так вот как ты теперь заговорил!
Выходит, он меня всегда дурил, -
прикидывался, значит, простачком,
нижайше падал предо мной ничком
лишь с тем, чтобы меня же обокрасть?
А я-то думал, что идет мне масть!
А я-то представлял его как часть
себя и от тюрьмы спасал подчас,
и верил, что он предан всей душой.
А он-то - вон каков! Ну, хорошо,
я это дело на контроль возьму
и, рассмотрев вопрос, решение приму.
Мы конституцию игры подправим
и резолюцию на ней поставим.


       ДОТОШКИНА

Как быстро потемнело на дворе! -
предохранитель, может быть, сгорел?
Сверкают сполохи без перерыва,
и гром гремит, - быть может, это взрывы?
В потемках запылал Кавказ пожаром, -
неужто там Батыевы татары?
Был, вроде, мир у нас, а не война, -
иль это образы болезненного сна?
Тут эшелон стоит, на полустанке,
на нем - чудовища похожие на танки.
Там, на платформе, люд бежит гурьбой,
устроив меж собою мордобой.
Куда ни глянь, везде царит смятенье,
и люди мечутся вокруг, как тени
от грешников сошедших в ад,
и бьет один другого наугад,
и ценности чужого багажа
становятся предметом грабежа…


       ПУЖАЙС

Да будет вам описывать пейзаж!
Возьмите лучше в руки карандаш, -
освободитесь от дурных привычек!
Две вещи есть в игре - зачет и вычет:
являют для игорного стола
они абстракции добра и зла.
Поскольку результат игры конкретен,
нет места за столом для вещи третей,
а в том смятении, что есть на свете,
Потайнен виноват, - пусть он ответит!
Причины веерного отключенья
ищите только в ленинском ученье,
что можно от балды при свете жить,
причем, за свет Балде не заплатить.
Все что творится за окном – лишь дым
отечества от озорства Балды:
желая получить с попа зарплату,
отправился он в гости к бесенятам.
Нам на пожары незачем пенять,
коль не бывает дыма без огня.
Мы тьму развеем мигом, поелику,
не мудрствуя лукаво, вскроем прикуп.


       ПОТАЙНЕН

Я думаю, что прикуп в два туза
подспорьем будет вам, а мне же за
столь щедрый дар играющей элите
три взятки, как с куста, - благоволите!
Номенклатуре рано вымирать, -
нам любопытно как вы будете играть.
Велел Ильич официальным лицам
учиться и учиться и учиться.
Мы поглядим со стороны, как бойко
помчит по бездорожью ваша тройка,
и как в краю богатом, но дремучем,
она Балду озоровать отучит;
и как, игру затеяв на потеху,
окоротите Блоха, – нам не к спеху!
Придет и наше времечко, и в нем,
как водится, мы все свое возьмем.


       КОПУШКИН

Эх, тройка! птица тройка, кто, скорбя
на бездорожье, выдумал тебя?
В воображении, видать, родиться
лишь ты могла, – там, где лихие лица
туда-сюда перед людьми мелькали,
так что и понимать уж перестали
они, за ковырянием в носу,
движенья относительного суть.
Нехитрый, кажется, снаряд дорожный,
соорудить его не так уж сложно, -
одним лишь топором да долотом!
Но так тебя и не взбодрил никто, -
так, чтобы не в немецких был ботфортах
ямщик, а сел на что попало, с чертом,
сам-друг свой расторопный мужичок
да седока бы взял на облучок,
да замахнулся, да кнутом бы треснул,
да затянул бы залихватски песню.
Эх! – кони вихрем, и смешались вдруг
в колесах спицы во единый круг.
Эх! - только дрогнула дорога, пешеход
в испуге вскрикнул с изумлением, - и вот
уж понеслись они и понеслись,
и слышен крик вдали: поберегись!
И вот уже там что-то сверлит воздух,
чтобы проветрился в нем дух навозный.
Эх, кони, кони, что за кони – диво!
Сидят ли вихри в ваших буйных гривах
иль ухо чуткое - во всякой жилке?
Заслышали в верхах лишь песнь, и пылко
и дружно грудью напрягли супони,
и взмыли ввысь, земли не тронув, кони.
И вытянувшись в линии одни,
вот уж летят по воздуху они!
И вдохновенно по просторам мчит…
О Русь, ответь - куда? Но Русь молчит
и не дает ответов на вопросы.
Лишь колокольчик чудный звон доносит,
и мимо все летит, что есть на свете,
когда мы воздух рвем, пуская ветер,
и сторонятся и косятся, сроду,
иные государства и народы.
Когда ж ты тройки, Русь, соорудишь
такие, чтобы с молниями лишь
сравнить их мог сторонний созерцатель? -
такими, чтобы светочем мерцать им,
сияющим вослед коням ретивым,
являя лучшую альтернативу,
и в бесконечной непроглядной мгле
путь указать заблудшим на земле.


       ПУЖАЙС

Да полно, знаем по каким дорогам
носился со своим героем Гоголь, -
он в лагерях бы наших посидел,
иные бы о «тройках» песни пел.
Метафоры, конечно, льстят отчизне,
но не имеют отношенья к жизни.
Патриотическая лесть угодна
лишь там, где подданные - не свободны.
Им поучиться будет не во вред
тому как выиграть в своей игре,
оставив поэтичные виденья.
А мы – адепты правых убеждений,
и нас не сможет научить никто, -
мы все умеем и стоим на том,
что никогда не признаем ошибки
и гнем свою стратегию с улыбкой.
Решительность – вот в чем залог успеха!
Когда встречается в пути помеха,
круши ее, штурмуй, кричи: «Виват!», -
а кто не спрятался, то ты - не виноват.
Свободу дело правое являет,
шагая напролом, и не виляет;
пусть следствия не исключают бедствий,
но наша цель оправдывает средства.
Главное – жить среди свободных граждан,
а сколько их останется, не важно
для достиженья цели либерала:
добиться главного, во что бы то ни стало.
Мы в этом роббере сыграем крупно, -
пусть это будет восьмерик на бубнах;
схороним мелочевку на помойке
и, бойко погоняя птицу-тройку,
отбросим серп, оставив молот, чтобы
забить гвоздем последним крышку гроба.
Всегда в любой игре я буду прав
за правым делом, - даже проиграв,
налево не пойду, подставив храбро
отчизну и свой нос под канделябры.


       КОПУШКИН

Достойно восхищения и роз,
как вы задрали высоко свой нос,
заранее отпраздновав победу.
Но жаль, что дух сомнений вам неведом.
В сомненьях только, и никак иначе,
вдали нам облик истины маячит;
он затмевается среди побед,
а в убеждениях - его и вовсе нет.
Вы громко славословите свободу, -
зовете в воду лезть, не зная броду,
провозгласив на переправе к цели
свободу плаванья как панацею;
при этом с вожделеньем идиота
на левом берегу снесли оплоты
и все общественные переправы,
плыть вынуждая всех на берег правый;
а нет бы - прежде указать на заводь,
где каждый может научиться плавать.
В свободе плаванья скрыт дух лукавства
имущих право на паром для касты,
и не заметна подлинная суть, -
в том, что любой свободен утонуть,
кто оказался вне парома, и ему
приходится спасаться самому.
Идейно не поддерживаю вас
и однозначно заявляю: «пас».
Пусть это будет формою протеста,
но нам в такой игре - не место.


       БЛОХ

Ну вот, опять слова, слова, слова…
И так понятно всем, как дважды-два,
без вашей пламенной мудреной речи,
что взятки брать вистующему нечем.
Неужто там – десятерик, вчистую!
В такой игре я тоже не вистую,
однако думаю, что в самый раз
Пужайса «посадить» за недосказ, -
за то, что передергивает карты,
ведя политику двойных стандартов:
о деле правом заявляет гласно,
а сам ведет игру на масти красной
и, предлагая куш из двух вистов,
как большевик, все отобрать готов.
Но ничего, - на этот моветон
у нас есть тоже кое-что с винтом!
Когда расклад у игроков неравный,
сдающий вистовать имеет право,
и власть ему употребить пора,
чтобы достойного соперника игра
нашла, и все «легли» бы перед ним,
а мы же - за ценой не постоим!


       ДОТОШКИНА

Невероятно это, но едва
лишь скажет кто-нибудь из вас слова,
так происходит что-то за окном, -
я это заприметила давно.
Вот, например, когда садился Блох
играть, произошел переполох
в России, Беларуси, Украине:
из Беловежья понесли на рынок
славяне, - кто в авоськах, кто в котомках, -
все, что их предок завещал потомку;
и прочий люд, в невероятной давке,
встать поспешил за собственным прилавком.
Их встретили с приветливой ухмылкой
там пацаны со стриженым затылком.
Затем, когда Потайнен банковал,
устроила овацию братва
и штурмом брать пошла заводы с криком,
когда Пужайс взял баснословный прикуп;
страну глушили динамитом снизу,
а сверху падали киндер-сюрпризы.
Как только спасовали перед ним
все игроки, мираж вдали возник:
там из гробниц вставали фараоны, -
как будто возвращалось время оно, -
и распродажу пирамид с аукциона
устраивали по своим законам.


       ПОТАЙНЕН

Смотрю, бываете вы иногда
не в меру наблюдательной, мадам;
поэтому и чертовщина мнится -
аукционы, миражи, гробницы.
Вы лучше, вместо этой кутерьмы,
своим бы делом занялись прямым:
подсчитывать очки, - дебит и кредит
обычно исцеляет тех, кто бредит.
Гоните прочь исследованья дух,
чтобы в трех соснах, на свою беду,
не заблудиться, - не ищите лес там,
где можете довольствоваться местом.
Везде, на всяком месте и всегда я
предчувствием звериным обладаю.
Вот и теперь, пусть – не преферансист,
но ни за что не упущу свой вист, -
каким бы ни был результат игры,
мне всякий принесет свои дары,
покуда есть помощники и замы.
Чем дальше - в лес, тем толще партизаны!
Держитесь за меня, не пропадете, -
я чую куш и вистовать не против.
Свободу действий Блоху передам.
Игру мы с ним сыграем в пополам, -
настал решительный момент, который
велит опять сойтись, забыв раздоры.
Теперь, чтобы никто не смухлевал,
холодная нужна нам голова,
горячие сердца, чистые руки, -
но в них бы я вложил по штуке,
для убедительности, острый меч.
Держите руки на столе! Всем - «лечь»!


       БЛОХ

Ну что же, поглядим какой «хурал»
собрал в своем раскладе либерал.
Все «депутаты» в нем сидят по масти, -
достоинством один другого застит,
и вся эта картежная элита
глядит несокрушимым монолитом.
В нем кавалеры с ромбами в петлицах
не склонны меж собой за даму биться, -
они по мере сил изобразили
все обаяние буржуазии
и скромно за тузом нашли приют.
Валет и прочие им в бубны бьют
и козырей соперника любого
своим единством сокрушить готовы.
Бубновому тузу глядят в глаза
два темных верноподданных туза:
один целует перст, крестя уста,
другой играет, в пику, роль шута.
На первого проныру и второго
взирает слева третий туз – червовый;
ему – противно, но придет черед,
свою он взятку все равно возьмет.
Я в этом монолите дыр не вижу,
и пролетают, как фанера над Парижем
и прочими большими городами,
все наши короли, валеты, дамы, -
нам ничего в такой игре не светит.


       ПОТАЙНЕН

Во всем Пужайс виновен, – пусть ответит
за то, что игрокам висты сулил,
но так и не оставил николи.
Виновника наказывать пора!
Я объявляю, что не сыграна игра;
надеюсь, стало очевидно всем,
что в ней на взятках либерал подсел,
забыв что, не подмазав, не возьмешь
ни взятки - за здорово лишь живешь!
Садись, Дотошкина, пиши приказ:
Пужайсу надлежит, за недосказ
двух взяток на десятирной игре,
двести «горячих» всыпать на «горе», -
по десять штук на каждое очко.
За бдительность, мы с Блохом, новичком,
по двадцать на карман, возьмем вистов…


       ПУЖАЙС

Нас осуждают все, а судьи кто?
Один бездельничает сам, но плетью
второго гонит плутовать, а третий,
рассказывая нам о тройке-птице,
на самом деле плутовать боится.
К свободе их вражда непримирима;
во всем они любителям экстрима
насилье учиняют и помехи,
лишь бы не дать свободно с горки съехать.
Нет, если плута погоняет плут,
то птице-тройке нужен только кнут.
В такой компании я - не ездок!
Дан путь на запад мне, вам – на восток.
Не оглянусь, уйду искать по свету
свободу я. Карету мне, карету!


       ПОТАЙНЕН

Не нравится компания, - беги,
но прежде заплати свои долги
по доброй воле, чтобы канделябром
не выбивать нам долг, который набран,
оставив на портрете джентльмена
следы необратимой перемены;
сегодня беженцам с таким портретом
на западе не подают карету…
Копушкин, отвернись! Тебе же, Блох,
свободу действия даю я….


       ВСЕ ВМЕСТЕ

       Ох!

(Падают по причине внезапной остановки поезда).

       Конец первого действия


       Действие второе

Является Балда… Занавес опускается.