Сказка о художнике Хлебцевиче

Зачем ты мне про луну говоришь? Я о ней всё и так знаю. Вон, тащится себе по небу с запада на восток со скоростью 13 градусов в сутки. Волочётся себе. А вот тебе самому кое - о чем послушать невредно.
Принеси паэлью и бобов с перцем . И бутыль текилы. Буду выпивать.
Художник Хлебцевич строил дом.
Имей совесть, человече, дослушай сначала! Что, говоришь, у художников своего дома никогда не бывает? Ну, ладно, есть такие художники, что живут как голь перекатная, без своего угла, скачут по жизни козлом, словно какая-нибудь сойка или выпь. И от них хорошим людям одно огорчение. А Хлебцевич был не из таких: у него была идея иметь прекрасный, прочный дом, построенный собственными руками.
Где тут соль?
А что я говорю? Оттого и был он мил всем: о ком хорошо люди говорят, тот, знаешь, и здоров будет. А мой Хлебцевич, кроме того, одну грубую овощную пищу ел.
Что ты заладил –Хлебцевич, странная фамилия… Хлебенной назови, Злачным, Ржевским или Овсевичем можно…что-то такое с хлебом было в его фамилии, буханка там или коврига какая… важно, что хороший человек, не дерьмо на палочке.
Да не был он алкоголиком! Не всякий художник- пьяница: ты про китайских детей знаешь сказочку? Вот оно: как родится ребёнок, всё равно где, то первое слово скажет – «хы» или «се»: если «хы»- станет производителем зубочисток и всякой дряни, пьяницей и скотом: а «се»- пойдёт по другой линии и сделается послом в Исламской Республике Иран. А мой Хлебцевич, как только на свет явился – сказал «Дей пхи юй чхоу, шэньжэнь кайшоу»- то бишь, сам понял, спел песенку вовсе не про гору Бэйман. И тут любому дураку стало ясно, что будет он художником и построит собственный дом.
А что ты хочешь.
Чего тут языком чесать. Прошло двадцать лет и пять лет. Сделался Хлебцевич из нежного юноши человеком, обладающим бородою: Хлебцевич мой, не в пример тебе, всегда мужественную бороду носил. Не то что иные- отпустят паскудные рыжие усы, а украсить лицо подобающей мужескому полу бородой- духу не хватает.
Тьфу на всех безбородых!
Слушай дальше и сиди мне тихо. Не каждый день такую историю рассказывают.
Дом, ясно, не крыжовник или баклажан: сам из земли не лезет: тут ручное усердие требуется. А Хлебцевич мой, скажу тебе, не только беличью кисточку держать десницею мог: он, знаешь, такие дела вытворял…да тебе обо всём знать необязательно.
И что с того, что он был невысокого роста? Он и теперь такой… человек умом растёт, бородой украшается, делами славится. Другой, скажем, высоченный как полковник пожарной службы, а дурак- дураком: ни дома своего , ни ума: сидит себе колом на чужой тахте да учит однокоренные слова. Скотина такая!
Скажем так: Хлебцевич с юности был умеренного, приятного для человеческого взора роста и крепкого, соразмерного телосложения. Не бесил никого телесными излишествами.
А почему?
Потому что человек, а не свинья!
В тот день, скажу тебе, сильнейший ветер был. Знаешь сам, как в марте бывает: сядет ветер на пойму, и крутит, и крутит воду туда-сюда, и гнёт тростники: мусор, дрянь зимняя по берегу летит над дикой водой… так и тогда было.
Дом, ясное дело, начинают строить весной.
Полдень тот был ветреный и белый, сухой да длинный как любой мартовский понедельник. А на берегу, где Хлебцевич мой сидел - песок: хуже того- коса песчаная.
Может, и выпивал он там - не знаю, врать не буду.
Я бы выпивал.
Принеси-ка мне какой-нибудь овощной пищи. И бутылочку ракии. Буду выпивать.
Зачем он на ту косу пошёл? А сам не догадываешься? Ну-ка, погляди сюда, в бутылку эту самую рылом своим гляди, сейчас увидишь…
О! Видал, как мольберт весенним ветром качает? Хлебцевича видишь моего? Глаза разуй! На холст смотри, а не на ворон: ворона- это сволочь, ей на холод накаркать, а художник мой в драной шинели стоит.
Принеси мне суконное пончо и бутыль сливовицы- согреться. Ночь на дворе.
Дело, сам понимаешь, известное. Решился мой Хлебцевич Золотую Работу написать.
Что мне тебе рассказывать: сам знаешь, как это у художников водится. Каждому художнику дано написать в жизни своей Золотую Работу: одну- одинешеньку! Да! Каждому, слушай и рыло не отворачивай! Даже оформителю клуба тракторного завода!
Напишет её- и озолотится, деньги ему, уважение и почёт, областное телевидение раз в месяц снимает такого человека для вечерней телепрограммы : да сам понимаешь, что дело не такое это простое. О теме работы догадаться сам изволь: каждому тут своё.
Один, например, написал «Конские яблоки». Другой- «Грядущий Канцелленбоген». Третий – изобразил вывернутую наизнанку тыкву, начинённую шрапнелью и назвал «Чудовищное мне», ещё её зовут « Страшное будущее огородных насаждений, или предчувствие гражданских волнений среди пчёл, если они, не дай Боже, проснутся и поймут, что всю жизнь летают вокруг граната»
Все эти картины, скажу тебе, стоят чудовищных денег.
А Хлебцевич мой сразу понял, что его тема- это свинья в страусиных перьях.
Сказано- сделано. Пошёл он на ту косу- видишь? – и пишет, значит. Деньги – то на дом нужны…
А что ты хочешь.
Но тут вмешались, чёрт его знает как – стыдно даже сказать- пожарные.
Дело так было. Шёл мой Хлебцевич улицей – ровно в тот день, когда на косу свою шёл, этюдник взял, все причиндалы, ну, ещё яиц варёных, сыра умеренно, полбутылки «Любительской», может ,прихватил… свинью писать идёт человек, не в библиотеку.
А навстречу ему пожарная команда ехала. Тушить винокуренный завод.
По мне так и сгорел бы этот завод вместе со своим «виноградным особым» и всеми запасами яблок.
А на пожарных смотреть противно: едет оно блестящее, красное, длинные шланги брезентовые волочатся, не буду говорить ,на что похоже… девушки на улицах краснеют… рыла пожарных дикие, медь сияет страшно, топоры , одним словом -будто человекоубийцы едут…
Перебили они, сволочи, настроение моему Хлебцевичу, одним словом и одним своим видом диким. Художник – он создание чувствительное ,почитай- тварь небесная, не то что ,скажем, повертальщик глобусов или рисовальщик светящимися красками…а тут - на тебе, выкуси- пожарные!
В общем, ни черта он не написал на той косе: выжрал «Любительскую» и поволокся себе будничной дорогой. Понедельник.
А что ты хочешь.
Принеси – ка «Любительской». Буду выпивать.
Не заладилось у него со свиньёй, понимать же надо. Сколько раз брался! А что выходило? «Свинья, медитирующая над пожарным насосом», «Поросячий гидрант», «Красная свинья», парадный портрет «Старший брандмейстер тов. Борщов» (понятно, где свинья порылась и кто она тут), «Шефская помощь пожарников свиноферме», «Свинья так тяжела», или классическая «Путь свиньи» - её германцы купили. Да ты в Свиную галерею зайди, там постоянная экспозиция есть: а куда ещё их девать?
Покупают, конечно, даже мода завелась…свиньи- они сейчас в моде. Да и художник, Хлебцевич мой- мало того, что мастер отменный -человек душевный, не свинья…зайдёшь к нему- от души работу и купишь.
Да нормально он живёт. Дай бог всем так.
Свинью – то в страусовых перьях он ещё напишет, своё возьмёт: нестарый ещё. Только чуть борода поседела: ну , да мужчину это только украшает.
Строится помалу. А куда, с другой стороны, торопиться? Бесы погоняют?
В общем ,всё в порядке у него. Бывает , встречу кого проезжего из его города- спрошу,как ,мол, там…
-Да спокойно. Хорошо. Художник Хлебцевич строит дом.