Сказка про сурок

       

А что ты хочешь. Жил в Иране сурок.
Захотелось ему полакомиться перцем. А перец растет не близко. Далеко ехать, дорога незнакомая- но всё-таки лучше, чем сидеть дома колом и жрать баклаву.
Жил сурок небогато, глиняная нора осыпается, падмандабхан старый и драный, заплата на заплате. Стыдно в мечеть зайти.
Плюнул на это дело сурок, видит- масло дома перевелось, ни динара в кармане, оливковый жмых последний раз в прошлый Рамадан пробовал, и вообще жизнь стала напоминать свинью. А мусульмане свиней ненавидят, это мулла каждую пятницу в мечети говорил. Только и говорил, что про свиней.
Сурок выходил из мечети и даже плевался с досады.
Еще подшучивают, мол, ну и роскошный же у тебя, сурок, падмандабхан.
Ну вот. Выжрал он с утра полбутылки в харабате и, значит, пошел в бани обрить голову.
Разодрал напоследок свой падмандабхан, дрянь на гвоздик повесил и поволокся. Дорога. Видишь, вот оно: поля, и кругом кукуруза растет.
По дороге он страшно и неожиданно разбогател. Дело такое. Всю жизнь с детства сурку снился вкус огурцов, пожираемых пламенем. Сон этот он продал очень выгодно одному чудаку-собирателю сновидений из Исфахана : тот чуть ума от радости не лишился –вот оно как. Ему, сволочи, треск горящих огурцов-то тоже виделся, и дикие эти картины совались рылом каждую ночь- а вкуса паленого огурца во сне не было. И хоть удавись. Пил он страшно, с трахенбахена убил жену тыквой, чуть не ушел к жидам, а потом повредился рассудком. Говорят, он продал свой пивзавод, веревкой обвязался и пошел по миру с газовой горелкой бродить. А что ты хочешь.
Видишь, стемнело? Подай мне пива, ночь на дворе. Слушай дальше.
Тот Габдалла из Исфагана отдал сурку в уплату за сон свою кредитную карточку: последнее, что с собой носил. Нахрен она теперь ему? Все, что хотел в жизни- получил.
Съели они с сурком банку рыбных консервов, а потом Габдалла плюнул и вышел за ворота. Молчал себе. Дошел до сухого дерева и удавился, как Иуда.
А что ты хочешь.
Одна газовая горелка от него осталась: дети ее потихоньку украли, чтоб поджигать еврейские дома.
Где-то в марте месяце, сурок доволокся до Монголии и получил мешок тугриков со своего счета. Пока шел, с водой было плохо; да он вырезал из дерева маракуйи треугольную палочку и сосал.
Да херня это всё. Что ты на счетах щелкаешь? Деньги сурка считаешь? Принеси мадеры да пучок чесноку- ночь на дворе.
Вот оно. Пока ты за мадерой ходил, сурок до Таиланда доволокся. Никакой войны не было, помолчи.
Понимаешь, какое дело? А он всю жизнь мечтал стать алкоголиком. Завидовал их кайфу. А теперь дом есть, любовниц десяток, в саду вишня и коробочка спичек на скамейке. Падмандабхан золотом шитый.
А пить- не пьется.
Видишь, вертолет пролетел? Вот так и сурок. А что про перец: перца, конечно, сурок пожрал вволю. Ложками жрал. Любовь- она, брат, зла…плакал, а жрал!
А что ты хочешь.
Ходил в мечеть, конечно. Но тут было такое дело: местный мулла ненавидел перец и просто разносил перцеедов на проповеди.
Мулла работал еще в автомастерской, и от его проповедей разило гарью и свинцом. На такой работе шибко не зашибешь, перцу не поешь вволю- а перцу- хочется…
А сурок с утра нажрется перца, приходит в мечеть- а от него перцем разит так, что до муллы дух доходит.
Муллу прямо трясло при виде сурка.
****ство какое- думал сурок. Каждый мулла что-нибудь да ненавидит.
А тебе не всё равно, где он? Пошел в политику, говорят. Зайцам хвосты крутить. Этот далеко пойдет, раз не спился. Что это у тебя пищит? Дудочка? Дай мне дудочку!
Понимать надо. Вот тебе и сурок. Перцу ему захотелось!
Сидел бы себе в драном падмандабхане, песен бы не пел и соловья ненавидел. Слушал бы рёв пламени, пожирающего огурцы.
Это, брат, сурок, не то что белка с маузером – помнишь такую? Хоть и ствол есть, а дура-дурой.
Понял, в чем дело-то? С чего всё началось, а?
О! Коль сам понял, пойди и принеси перцовки и перцу.
Ночь на дворе.
А что ты хочешь.