Любовь - это когда кто-то кого-то любит!

И опять в Москве седые тучи нависли над острым , как пинцет хирурга , шпилем ГЗ. В тумане тускло сверкали подсвеченные стрелки башенных часов . Жуткий мороз сковал город . Всё сильнее воцарялась зима .
       Профессор языкознания Круглов как всегда , прихрамывая , на работу. Докурив третью сигарету , он озябшими пальцами бросил окурок на землю и растоптал его своим новым кожаным ботинком . Рядом кто-то прыснул со смеху : Круглов недовольно повернул голову .
- Вы же не курящий , Михаил Антонович ! ,- послышалось за спиной . – На моей памяти вы не однажды клялись стать идеальным человеком ! И что же ? Где ваша честь ?
Сощурившись ( то ли от презрения , то ли от врождённой близорукости ) , Круглов узнал в язвительном собеседнике своего коллегу , доцента Раковкина , самого несносного человека на факультете . Этот Раковкин тридцать лет назад подбивал клинья к первой красавице курса Жоржете Майковой , Жорке , как ласково называл её безответно влюблённый Круглов (По-тогдашнему *Кружок*). Профессор коллегу не переносил и однажды на встрече выпускников даже с пьяну обозвал его нехорошим словом на тюркском языке . С тех пор прозвище *кердык* прочно закрепилось за Раковкиным.
- Что же вы тут себе позволяете, Михал Антоныч ? – играя губами , скалился Раковкин.- Курите тут понимаете , окурками бросаетесь … при людях. Это ж Проспект Вернадского, а не ваши хвалёные Химки !
*Опять начал , старая жопа ; при людях*, - печально подумал Круглов и загляделся на белоснежную мини-юбочку , мелькнувшую справа и дымящую *Кентом*.
- До чего мы докатимся с такой профессурой ? – гримасничал Раковкин . – Курит , пьёт, на девушек заглядывается … Вы же растляете нашу молодёжь …
- Замолчите ! - прошептал Круглов .
Но Раковкина было не заткнуть . Он расхристался посреди дороги и , как древний пророк , возопил :
- О , времена , о , нравы ! Доколе ты , о Круглов , будешь изводить нас своей аморальностью ? Как возможем мы стерпеть сие бесчестие ? Ответствуй , грешник !
       Движение на Вернадского встало . Студенты перестали болтать и уменьшили шаг . Дворник упал с яблони .
А Круглов , собрав в кулак всю свою волю , попытался как можно скорей прошмыгнуть в ворота . Но Раковкин преградил ему путь .
- Так вы нам ответите ? А ? А ? А ???
- Нет , - каркнул Круглов .
- Ой ли ? – с мушкетёрским куражом кольнул доцент . – А если я декану напишу ?
       И тут Круглов не выдержал . Натренированная рука рефлективно сжалась и описав воздухе прямую , точно врезалась в дряхлую щёку престарелого хама . Раковкин от удивления ойкнул , побледнел , но (видимо, тоже рефлективно) ответил противнику беспомощным , но точным ударом в желудок . Враги отпрыгнули в разные стороны .
- Что такое ?
- Достал , Кирдык !
- Ввы … негодяй !
- От такого слышу !
- Кубаре !
- Филолог Хренов ! Демагог !
- Чурка !
- Рыло подзаборное !
- Скотина !
- Мудак !
- Девственник ! Девственник !
- Им – По – Тент !
       На этих людей было жалко смотреть . Со стороны можно было бы подумать , что ругаются не двое прилично одетых мужчин , а два разнопёрых петуха . Настолько смешно , но в тот же момент и грустно было это наблюдать .
- Старый еврей ! Я тебе отвечу ! Козёл ! Ты ! Да как ты смеешь мне указывать ? Ты всю жизнь мне путь преграждаешь – стрелки переводишь ! Сначала отбил единственную любовь , затем её бросил , так и не полюбив . И ты , тварь , ещё присвоил своё имя моему сыну !
- Незаконнорожденному , прошу заметить … От первого брата …
- Что ? Ты ещё и оклеветал меня , - брызгая слюной воскликнул Круглов . – Сравнил меня с Воропаевым !
- Хустрат !!!
       Терпение лопнуло , и Круглов пустил в ход новые кожаные ботинки . Понукаемый пинками , Раковкин с криком : *Спасите !* помчался к фонтану . За ним , размахивая сумкой , нёсся *Кружок* с перекошенным от счастья долгожданной победы лицом .
- Ну , хорошо ! Ты отнял у меня самое дорогое , у тебя больше зарплата , ты соблазняешь студенток на экзаменах и воруешь минеральную водичку в буфете ! Но помни , сука , что я всегда был сильнее тебя духом !
- И телом …, - пропищал Раковкин и , изловчившись , ударил Круглова в пах . Профессор взвыл , но , поборов себя , воскликнул :
- Мы не сдаёмся ! – После чего его могучий кулак врезался в нос Раковкина .
       Студенты на лавочках достали телефоны и стали снимать происходящее . Дворник упал с яблони вторично . А Круглов ухватил доцента за ноги и потащил его , взрывшего носом асфальт , к фонтану .
- Я те , гнида , покажу ! Я тебя самого курить научу ! – пыхтел профессор .
       Раковкин пытался ответить , но молниеносный бросок Круглова остановил его намерения . В следующую минуту Раковкин обнаружил , что его нос стал не хуже , чем у Петра Первого перед смертью . Перед глазами заплясали фейерверки , и какой-то мужик с косой и в чёрном балахоне, голосом Анатолия Папанова , сказал ему над ухом:
*Поедемте в номера !*
- Я убил человека ! – страстно закричал Круглов , и начал танцевать , как Фрекен Бок. Звериный хохот продолжался две минуты . Студенты , стоящие рядом , ничего не понимали . Бомж , лежавший в снегу , приподнял голову и , тряся бородой , сказал : *Мудак ты Миша , мудак !* После чего снова утонул в снегу .
       На крыльце первого Гума , сморкаясь в платочек , стоял декан , всем своим видом показывая невозмутимость и непричастность к этой истории .
       Из окна девятой поточки грустно смотрела Жоржета Майкова , Жорка , как когда-то называл её Круглов .
       Через тридцать минут машина скорой помощи увезёт безносого и бездыханного Раковкина , а сошедший с ума профессор языкознания Михаил Антонович Круглов остаток своих дней проведёт в Бутырской тюрьме , третий этаж , камера номер восемь . Он и сейчас сидит там , в бреду повторяя только одну фразу : *Любовь – это когда кто-то кого-то любит !!!*