Таис Глава VIII

Решила Таис посетить Лабиринт.
В писаньях о нем Геродот говорит.
Как вызов судьбе, философия, драма,
Иллюзии залов помпезного храма.

Древнейшей постройке – пятнадцать веков.
Царь – Аменемхет, ублажая богов,
При жизни в пустыне воздвиг минарет…
Вторым из чудес называл его свет.

Фризы резные, узоры витые, -
Таис созерцала сюжеты простые.
Фрески изящные древнего быта –
Летопись жизни народов Египта.

Смеркалось. На залы сползал полумрак,
Призраки – тени проснулись в углах.
По лестнице спутники двигались вниз, -
На верхней площадке осталась Таис.

Из темноты потаенного входа
Возникло лицо эфиопа - урода.
Ужас сковал разум, волю и тело
Прежде, чем женщина крикнуть успела.

Ей руки связали, прижали в углу,
Затем волокли в беспросветную мглу,
Несли очень быстро – бежали рысцой, -
Запахло болотом, травой и водой.

Сорвали одежду, вязали к столбу,
Крики не слушал никто и мольбу.
Сновали фигуры живых мертвецов -
Обряд завершали шесть диких жрецов.

Исчезли бесшумно, как дух, палачи, -
В ночь ужас вонзился, как в тело мечи.
Воля в стремлении выжить - сильней,
Девушка билась из жестких ремней…

Донесся глухой, как мычание рев, –
Казалось, что стынет от ужаса кровь.
Звериный, глухой, омерзительный звук, -
Тревожным набатом гудел в сердце стук…

Хлюпала заводь зловещей водой.
-Шорох! - Тростник откликался бедой.
Темную жижу разгреб след хребта,
Двигалась мерзость толчками хвоста…

В жертву вонзились две красные точки,
Чудище – идол притаптывал кочки,
Тело в развалку тащил бесконечно,
Хищную пасть, примеряя беспечно…

Визгом истошным разорвана ночь,
Смертельную муку нельзя превозмочь.
Рыдала, молилась нелепой судьбе, -
Обмякла Таис на ремнях в забытье…

Спасительный крик! Словно яростный лев,
По плавням, вдоль речки прорваться успев,
Спартанец готовый на смерть и на риск
Возник перед тварью, спасая Таис.

Он зверя готов разорвать, как собаку, -
Хищник застыл, выверяя атаку…
Защитник метнулся. Движением руки
Рванул, раскромсал на подруге ремни.

Прыжок. И боец на спине крокодила,
Накинул ошметки ремня, как удила,
Хищник вскипел необузданной дрожью,
Вздыбился, взвился неистовой мощью.

Жертву швырнула огромная мразь,
Вбила добычу в прибрежную грязь.
Как рок неизбежный, бытию вопреки -
Звериная сила владыки реки.

Разум взывал к несгибаемой воле,
Ярость сильней ощущения боли…
Нависла опасность – сомнениям табу,
Дерзко спартанец рванулся к столбу.

Жертвенник вырвал могучим напором…
Встретил зверюгу внезапным отпором, -
В открытую пасть заостренный конец
Смертельным ударом направил боец…

Впились два взора колючих, жестоких -
Дикая ненависть взглядов глубоких…
Смерть появилась, как черная пропасть,
Хищника ярость менялась на робость…

Бился в агонии идол рывками,
Плетью хлестал хвост о глину и камни…
Шатался, свалился, ломая тростник,
В реке распластался, толкнулся и сник…

Брезжил рассвет пробудившийся, сонный…
Не было сил ликовать у спасенных…
Покинуть спешили ужасное место -
Погони страшились, паломников мести.