Limited

Молчали трезвые, вдыхая звуки извне,
Когда дети резвые изучали силу удара (на мне).
Открытые мышцы и нервы - так беззащитны,
Когда их уже ждут кастрюли, на электрических плитах.
Хитрые лисы прятались в лесах строительных,
А я искала адрес смерти - в путеводителях…
-Есть силы?
-Да.
-Я займу (немного) до следующей пятницы?
-Бери и беги.
-Какое там…
-Беги!
-Шутишь? Мой максимум – стать каракатицей.

В полдень полутенью смотреть на север,
Ждать когда под ногами вдруг окажется небо.
В перевёрнутом теле и слова ытунрёвереп,
Ты любишь орехи, так вскрой же мой череп!
Ты спросишь: чтобы плыть в деревянном море, нужны вёсла?
А я надеюсь: у смерти в Гаване должно быть посольство…
-Осталось время?
-Только песочное.
-Можешь насыпать мне, чтоб до субботы?
-Больше не будет.
-Не надо. Мой максимум – час жизни в пол оборота.

Молчали трезвые, вдыхая звуки извне,
Когда дети резвые принялись изучать кости (во мне).
Так много лишней кожи на глазницах – мне не видно,
Что можно ещё спасти, засыпав стрептоцидом.
Перелётные птицы навсегда без единой прописки,
А я беру на смерть кредит, с процентом низким…
-А, может быть, всё же, побудешь до мая?
-Смеёшься?
Мой лимит –
зима
две тысячи
седьмая…