Полдень в Гизе

Статуи запели снова
Солнце древним незаметно
Обернулось
Треугольным
И парящим сердцем света
Чары не произносились
Ни едиными устами
Призрак воздуха собою
Они тихо заменили
Нил собою наводнили
Берега поцеловали
Обернулась земля черной
Будто жизнь
Блаженной
Жаркой
И ручьи, что в ней таились,
Устремились к лапам сфинкса
И тогда помолодел он
Стал живым в одно мгновенье
И точеный его профиль
В синее вонзился небо
Жизнь спокойно заструилась
У него под теплой кожей
И неспешно его очи
К горизонту обратились
А потом они закрылись
Вот и первая загадка
В новорожденной эпохе
Только сфинкс не покарает
За отсутствие ответа
Ведь кому дано постигнуть
Зверя спящего, и с ним же –
Человека, что не дремлет?
Сфинкса мерное дыханье
Ласково колышет дюны
В небе – ни единой птицы
Кто же тень посмеет бросить
На мыслителя от крыльев?
Но, однако, что за дерзость
Что за диво, что за странность
Чьи-то крылья там трепещут
У подножия загадки
С пылкостью, что резче зноя
Разбивают безмятежность
Что ж, и вправду это перья?
Это перья величаво
Вспыхнули на ярком фоне
Восхищенной чернотою
На мгновение окликнув?
И на плечи гор сыпучих
Песок молча опустился
Ветер с бурею согласно
Подчинились любопытству
Странника, что здесь случайно
Заблудившись, оказался
Обомлел усталый странник
Зачарованный, застыл он
И стал вечною колонной
И колонну эту те лишь
Увидать средь зноя могут
Чьему взору хоть однажды
Та прекрасность представала
Что ее по сию пору
Ни поэты, ни гадальцы
Ни божественным твореньем
Окрестить никак не могут,
Ни шедевром инфернальцев.

То не крылья воздух слепящий
Взбудоражили
Это золото на веках
Дрогнуло
И с ресниц дневные звезды
Брызнули
Так пытались мы слова свои применить –
Эклектика
Аллегория
Богиня –
К телу неименуемого чуда
И ныне у фрегата разбитого
Созерцаем мы полдень
Ибо рассвет мы проспали
А до заката не доживем
Кто еженощно солнце под землю
Уносит?
Не дано узнать нам будет
Но тем, с которыми беда путешествовать
Кто несет венец Аида вокруг сердца
Дозволено спросить у сфинкса
И мы вспоминаем о мастерстве говорить
И память такую бесконечно долго
Несем в умах
Пока под веки золотые
Не заглянем
Сурьма легкой черной змейкой
Обрамила
Мир бесценный
Белая река
Течет вокруг круглого темного острова
В центре его – колодец
Дно его в другой Вселенной
Обретается
Если подолгу в колодец этот
Вглядываться
То ослепнуть можно
Мудрецом стать можно
Иль навеки потеряться меж мирами
И все это – блаженство незабвенное
Оно лишь означает:
Полюбить Ее.

Ветер, друг-хранитель всех отчаянных!
Ты в лицо плесни мне встречной яростью
На мгновенье зрение возьми мое
Должно вспомнить мне слова, что знаю я
И у сфинкса мне спросить дозволено
И лицо руками заслоняю я
Сердца стук замедлил свое шествие
И на волглый берег сумасшествия
Мысли, будто бы киты, бросаются
Лишь одна звенит, и сквозь уста мои
Смело, жгуче, дерзко прорывается
Вопрошаю я у сфинкса мудрого:

«Кто Она?»

Вмиг во мрак весь мир тут погружается
Рушится колонна; прорезаются
Тысячи очей в гробницах проклятых
И мудрец стремительно уносится
В те миры, которых не придумали
Знание впервые его предало
Хаос наступает; сновидение
На кричащей ноте завершается.

Мертвая луна висит в пустоте, роняя слезы на безмолвную землю.
Плачь, несчастная! И пусть не попадется тебе на пути ни озера, ни моря. Ибо не устоишь ты, как и любая дева, перед искушением, ибо глянешь в зеркало, а оно – текучее, переменчивое, коварное – явит тебе черты твои искаженными еще более.
Наступает время Жути.
Плачь, солнце мертвых! Ибо дерзкий поэт, пытавшийся воспеть неименуемое, оскорбил тебя. Он поглядел на Нее и за миг до безумия воскликнул:
«Глупец тот, кто назвал эти локоны лунными, ибо, если бы он оказался прав, светило ночное не смело бы более называться таковым».
Она засмеялась.
Кто Она?

Эклектика.

Взгляни на черты Ее и пойми: дева, сидящая на спине божественного быка, не могла произвести на свет такое дитя. Но скользи взором далее, но пей поэтическую амброзию Ее облика, с каждым шагом все стремительнее приближаясь к жажде. Умирай от бессилия, узрев неразрешимую загадку. Кудри Селены, очи Зораиды, уста Шахерезады! А плечи испещрены знаками земли неизведанной, а ногти плещутся в апельсиновом потоке, что бежит сквозь врата Гибралтара. Со всех берегов воспевают Ее!

Ты мертв, а между тем ни грана яда нет в твоей крови. Там, в небесных садах либо в подземных ущельях, отыщи поэтов, что когда-либо воспевали

Богиню.

И подумай, не слетит ли это слово звездою-однодневкой с утомленных ресниц?

Аллегория.

Мысленный облик Ее всегда тебе послушен. Ты отталкиваешься от Ее ладони и выныриваешь в мир метафизики.
Плыви куда глаза глядят! Абсурдности ожидают тебя, громоздясь друг на друге в потаенных сундуках.
Но корсаром нельзя тебя наречь, ибо каждый, хоть единожды узревший Ее, очертя голову бросается исполнять любое Ее невысказанное желание.
А Она ненароком заденет челом небосвод, и на флотилию обрушится буря…

Солнце снова стало круглым
Стены чарами укрыты
Только в храмы не заходит
Ни одна душа живая
И разрушена колонна
Сфинкс обличием с луною
Жутким и спокойным спорит
Стаи птиц пронзают воздух
И пытаются достигнуть
Солнца. Видишь: чьи-то крылья
На равнине догорают
Веки тихо глаз собою
Напоследок укрывают
О, мыслителя преемник,
О, наследник чудо-сфинкса!
Разгадай мою загадку:
С кем схлестнулась в поднебесье
Эта мертвая от счастья
Дерзновеннейшая птица?