Великие и несчастные украинцы

Шел тогда, на самом деле,
год две тысячи второй.
Би-би-си программу теле-
создавало всей страной.
Вышло шоу из тумана,
из страны той островной.
И принцесса там Диана
стала сей величиной.
Позже Франция и Польша,
Португалия, ЮАР
то же сделали попроще,
добавляя свой угар.
К ним – тунгус, по сути, дикий.
Дальше – друг степей - калмык.
Каждый мнит себя великим,
даже если не велик.
Выбирают, будоража,
выражения резки.
Арбитраж для антуража,
эс-эм-эски и звонки
для народа коренного
за эскудо и рубли.
Подождали мы немного -
и за ними вслед пошли.

В списке этом, без вопросов,
друг за другом встали в круг:
Николай (он - наш!) Амосов –
кардиолог и хирург.
С ним к больным вернулась вера.
А потом пришло на ум
сделать так, чтоб был Бандера -
лидер Проводу ОУН,
вызывая шум бесовский
(им одни восхищены).
К ним – Валерий Лобановский –
тренер клуба и страны.
Наш земляк (ходил он босым),
обошел все города,
педагог, поэт, философ,
гуманист Сковорода.
Он поближе к серединке,
до конца неоценим.
После – Лесе Украинке
дали место вслед за ним.
С поэтессой все в порядке -
доберется далеко.
Наступал же ей на пятки
публицист Иван Франко.
Описал он быт мужицкий
(псевдоним: Кремень, Мирон).
Номер семь – Богдан Хмельницкий, -
запорожский гетман он.
Черновилу есть оценка, -
он - за суверенитет.
А потом – Тарас Шевченко, -
и художник, и поэт.
А с конца на первом месте
Мудрый князь наш Ярослав.
Для Руси он, честь по чести,
отстоял немало прав.
Десять лиц по разнарядке,
все пристойные на вид.
В алфавитном, знать, порядке,
чтобы не было обид.
Соблюдая фигуральность,
оценить могли мы вмиг:
разум, щедрость и моральность,
и любовь к свободе их.

Месяц май. Конец недели,
выходные впереди.
Телевизор мы смотрели
на канале с буквой «І».
Накалялась атмосфера
в зале, зрителей среди.
Хоть лидировал Бандера,
все же гетман впереди.
Соблюдая важный принцип,
конкурентов обогнав,
стал «Великим украинцем»
Мудрый князе Ярослав.

Портмоне достал я всуе, -
гонорар там небольшой.
На двугривенной купюре
вижу гордый облик твой.
Два меча на фоне неба,
как связующая нить.
На тебя буханку хлеба
постараюсь я купить.
Продолжаю ряд денщицкий,
изучая арсенал:
гривен пять. Богдан Хмельницкий
и по счету пятым стал.
На госзнаке угадали,
точно кто об этом знал:
только в нем одном совпали
номинант и номинал.
Рассмотрел я хорошенько
содержимое на свет:
нет Амосова на деньгах
и Бандеры тоже нет.
Лобановский с Чорновилом
также мимо кассы, блин.
Нет доверия к светилам,
их, похоже, приземлим.
Сразу слезы на ресницах,
дело движется к соплям.
В безусловных единицах
тоже вижу я изъян.
Были мы годами слепы,
но помог нам плебисцит.
Почему портрет Мазепы
и Грушевского стоит?!
Кто они ваще такие
для родимой, для земли?
Точно то, что не святые,
раз в «Великие» не шли.
Объясни, руками чьими
был на гривне, как фантом
нарисован князь Владимир.
Он Великий, но не в том!
Задохнусь от гипоксии,
если тот же Ярослав
станет «Именем России»,
россиян всех обогнав.
Что тогда? Ответьте, люди.
Он имел один народ.
Как его делить-то будем, -
не коса он и не флот?

Выход есть вполне понятный
(от проблемы отвлечет):
взять, включить станок печатный
и исправить недочет.
Пусть бензин подорожает,
пусть кисель не в берегах.
Покупать редиску в мае
сможет только олигарх
на полтинник, на последний...
И похоже, по всему,
что мои, простите, бредни,
воплощают наяву!