Таис Глава VII

Досадой в груди задрожала печаль, -
Дух Александра внимал и молчал.
Таис вспоминала, как рвалась душа,
В далекий Египет устои круша.
       * * *
Она покидала родные Афины
Тоскливо ее провожали эллины.
В Мемфис стремилась, быть рядом с кумиром,-
В Египет из Персии плыл он эмиром.

Синим глядело лиловое море,
Глубины, храня в бесконечном просторе,
Упорно и мерно меняло гримасу –
Водную гладь – равнодушную массу…

Вошли корабли в бухту острова Крита.
Скалистые горы лесами покрыты.
Лагуна сверкала пеной небрежной,
Гладил прибой Маталы побережье.

Разрушенный город – древняя даль.
Развалины стен навевали печаль.
Обломки порталов, колонн и дворцов
Хранили еще рукотворность творцов.
 
Живопись легкая, полная света,
Красок изысканность, прелести цвета.
Природа – животные, море, цветы,
Красивые люди на фресках мечты.

Женщину в царстве Миноса воспели,
Тонких красавиц и нежное тело.
В картинах, скульптурах - сюжеты добра,
Нигде не ваяли насилье и страх.

Богов искушал процветанием Крит.
Гнев божий земля эта помнит, корит.
Критяне не чтили Олимпа закон, -
Подземных быков разбудил Посейдон.

Шедевры, ушедшие в царство теней,
Раздумья тревожили несколько дней:
О бренности жизни, о гневе богов,
О силе природы – священных быков…

Стояла Таис на корме корабля, _
Покатые волны манила земля,
Зыбью они возвращались назад, -
Сердце просилось за ними бежать.

Бескрайний простор - монотонное море,
Каялось будто о божьем позоре,
Плавно катило суда на ладони
К Либийским пустыням, миная атоллы.

Прозрачные воды глубоких заливов,
Красные горы, деревья оливов,
Стволы кипарисов, гиганты платаны,
Сладкие пальмы на пляжах мечтали.

Кроны смоковниц клубились холмами,
Густо гранат разбежался рядами,
Фисташки, миндаль и дурманящий мирт
Размеренно плыли, как сказочный мир…

Египетский Мемфис – Весы Двух Земель.
Оазис пустыни от зноя звенел.
Садами, полями тянулся вдоль Нила,
В низовьях реки - плодородного ила.

Вдоль города жизни толпились гробницы -
Некрополи мертвых и праха темницы:
Бедных лачуги, хоромы для знати -
Постройки усопшим казались некстати.

Три пирамиды, где прах фараонов
В подземных гробницах, седых бастионов,
Где плато равнины, барханы, пески,
Эпохам потомков величье несли.

Тесанный камень заоблачной гранью
Мысль подавлял неестественной гладью,
- Невообразимый вызов титанов
Или творенье жестоких тиранов?

Разум Вселенной в точнейших расчетах,
Строгость строений в граненых разлетах.
Религию космоса, тайну творца
Не в силах постичь человек до конца.

Заря преломлялась на глянце уклона,
Розовой свечкой взлетала колонна,
В дымке светящейся небо прошил
Солнечный луч – отраженье вершин.

В полдень глаза ослепляла звезда
В виде лучистых потоков креста.
В зеркало камня смотрелось Светило,
Радужной вспышкой сияло, слепило.

Ярко - бордовое Солнце заката
Било в наклонные стены каскада,
В небо вонзалось пурпурным столбом,
В лезвиях граней играло огнем.

Каменный лев – символ силы и власти –
Лик человека, не зверя, без пасти.
Надменье, величье в позе твердыни.
Царсвенный Сфинкс – воплощенье гордыни.

Хранил усыпальницы, входы гробниц, -
Ничтожные смертные падали ниц,
Чувствуя мощь и магнит монумента,
Времени бег, скоротечность момента.

Таис удивляла культура Египта,
Учила она вензеля манускрипта.
Все поражало: культ зверобогов,
Иерархия власти и мудрость жрецов.

Храмы Египта! Загробье, молчание.
Смертным готовили мрак – испытание.
Сумрачны стены, ходы подземелий,
Страхами полнились марши ступеней.

Казалось, что бродят души умерших,
В царство Аида на вечно ушедших.
На стенах рисунки и знаки – тиснения,
Будто усопших раздумья – творения.

Не в силах гнетущую ночь превозмочь
Таис покидала святилища прочь,
Ее подавляла кромешная мгла,
Но тайна познанья вновь разум влекла…