Дама

Посвящается Вике.

Она была старше его, много старше... Но все же ее тело хранило какую-то даже неестественную для этого возраста свежесть. Он, возможно, даже сказал бы «чистоту», но это слово застревало на кончике языка, когда он вспоминал о ее двух браках и двоих же детях от них.
Они встретились случайно. Или почти случайно… Никогда и ни при каких условиях знакомство это не могло состояться, особенно столь внезапно. Но состоялось. Эта встреча вырвала его из прежней жизни и прежнего порочного круга знакомств. Так часто судьба выхватывает человека из гибельного водоворота, что бы немедленно швырнуть в другой. Итак они встретились и остались вместе. Что было далее описать невозможно, да и, наверное, не следует так смущать вкус высокоморального общества. Он запомнил, как она громко стонала, повторяя, что он слишком молод; как его пальцы, скользнувшие в ложбинку меж ее бедер, ощущали влагу и напряжение; как она обнимала его, прижимая к своему горячему и жаждущему ласки телу. Еще он запомнил, как она переодевалась у него на глазах, а он в сотый раз молча восхитился ее удивительно живыми формами и поразительно гладкой кожей.
Несколько дней они буквально утопали в своей страсти. Он читал ей свои стихи (какие помнил), она рассказывала о своей жизни (часто очень противоречиво). Даже показывала огромные фотоальбомы. С тех фотографий на него глядела удивительно красивая девушка. Он уже видел ее в эти дни. Когда в момент оргазма она вскрикивала и томно прикрывала глаза, когда горько плакала у него на плече более от выпитого, нежели от переживаний, когда один раз задыхалась у него на руках в приступе чего-то, что он счел астмой – каждый раз она превращалась в ту самую девушку с фотографий. Это удивляло его и возбуждало. Ее тело… Да, ее тело он узнал за эти дни даже лучше чем ее жизнь. И тело это было воистину великолепно: ее бурная сексуальность как-то способствовала сохранению телесной молодости. А, возможно, это ее молодость дала ей тело, неподвластное времени. Он не знал. Он только хотел ее всем своим существом и не мог остановить этого безумия. Хотя разум и требовал прекратить немедленно. Именно тогда он действительно понял и поклялся себе запомнить навсегда: у настоящей женщины действительно не может быть возраста.