Грустный шут и я

Всякой публике не по нраву
непонятная грусть шута.
Кислой шутке не выбить «браво»,
столь желанное, из щита

равнодушия и довольства.
Всё напрасно, печальный шут!
Удалиться тебя попросят,
да ещё далеко пошлют!

Голосок, до предела робкий,
камнем тонет в глазах пустых.
Экспонатом стоишь в коробке
сцены, ёжась от взглядов их,

от ухмылок, оскалов волчьих.
Вдруг нахлынут и разорвут?
Башмаками забьют, затопчут.
Ты не зверь, но ползи в нору!

Убирайся, а ну-ка, к чёрту!
Сцену лучше освободи!
Не пришлось бы платить по счёту.
Взглядов злящихся крокодил

перелез, торопясь, за рампу.
Что же ты не бежишь, дурак?
Коготком крокодил царапнул
твой совсем не смешной наряд.

Нет, остался. Твердит своё он!
Грустный шут, как же ты похож
на меня! Я ведь тоже воин,
мне ведь тоже всё невтерпёж!

Мне ведь тоже всё не для смеха:
пусть смеюсь, но под кожей – грусть!
Я ведь тоже им всем помеха.
Выпускаю слова из уст,

хоть и нужно бы всё упрятать,
задушить, задавить внутри.
Что же, шут, может, встанем рядом,
отдадим под стекло витрин

наших душ, наших мыслей жемчуг?
Не оценят, не купят, но
вкус толпы чересчур изменчив.
Что нам слава? Нам всё равно.

Грустный шут, а ты славный парень!
Мы отныне с тобой друзья!
Всю печаль нашу им подарим.
А иначе никак нельзя.

Ты не бойся. Теперь нас двое.
Может, кто-то придёт ещё…
Я уделом своим доволен.
Колпаком шутовским крещён.

24.05.08