прости, Медея

… и в прическу незабудку заплетаю.
Е. Долматовский

Мой оловянный (никелевый?!) солдатик
Не защитит бумажную балерину…

Б.Е.
Античный дворик, освещенный солнцем,
Где ласточка свила себе гнездо
Под плоской кровлей...
Разомлевший полдень
Неторопливо сцеживает время
В бурдюк Вселенной...
Боги отдыхают.
Прикрыв глаза, устало дремлет Вечность,
По - старчески пригревшись на крыльце.
Черны ее натруженные руки.
А девочка Ассоль бежит на берег,
Босая, с непокрытой головой,
Встречать твою роскошную галеру.
На пристани свежо.
Окрепший ветер
С извечной грустью барда - менестреля
Терзает ее волосы, как струны
Любимой незатейливой кифары.
А море ослепительно смеется.

В. П.
Я помню, как читал стихи Гомера...
Крикливо в воздухе носились чайки.
Полуденное солнце нависало
И изливало мягкие лучи.
А где-то далеко, в ином пространстве,
Троянцы видели, как в море корабли,
Подобно чудищам из бездны, возникали.
И сердце вдруг забилось у Кассандры -
Грядущее открылось для неё:
Сидит печальный мальчик на песке
И "Илиаду", всё забыв, читает.

Елена Бондаренко в соавторстве с Валерием Паршиным


Мне всего милее на земле
Ближних гор вечерняя прохлада,
Брызги солнца в листьях винограда,
Звезды, заплутавшие во мгле.


Сломанной флюгарки рыбий взгляд
В сторону незапертой калитки
С детства близорук, подслеповат.
Ирисов привядшие улыбки
Блекнут, подгоняя караван
Призрачных Лирид, пресветлых ликом.
Ветрено. В глазах рябит от бликов.
Полдень повелел четвертовать
Тени. На руинах базилики
Голуби устроили аншлаг.
Дразнят ароматом ежевики
Заросли вдоль трассы. Исполать
Дачам, разбежавшимся по склонам
Пряничных холмов вечнозеленых,
Клетчатых, как школьная тетрадь,

Свыкшаяся с почерком терасс
В скромных, чуть кокетливых хламидах
Изгородей. Сад Семирамиды…
Тени яблонь моют полы ряс

В полых водах. Жаль моя… упрямый –
Радоница сердца моего!
Сращиваясь ранами… цепями,
Делаемся ближе. Молоко

Облака - на солнечные грядки,
Теплые буханки – «кирпичи».
В горнице, по-девичьи опрятной,
Славным караваем из печи

Пахнет… зыбким нимбом над деревней –
Хлебный дух. Присев на раскладной
Летний стульчик, давится слюной
Рыжий домовенок – «чудо в перьях»:)
Мудрый, словно странствующий дервиш,

Робкий, словно девичья любовь
К отроку, читавшему Гомера
Вслух… полубогемный, кочевой
Август на гогеновских ривьерах:

Зонтики… триремы… терема…
Лесенки, сбегающие к морю,
Плеером подрезанная (sorry:)
Песенка, продавленный гамак…

Чутко стерегущий сталактит
Люстры из пластмассовых сосулек,
Рыцарь с репродукции глядит
В окна на того, который всуе

Мается, не пьян и не тверёз,
С каждым рыбьим выдохом скудея
На одну из ветрениц - берез
«Во поле»… не гневайся, Медея.

В путанице августовских звезд
Так легко пропасть с радаров. Где я? -

Тычась в ненавистное руно,
Как в салат по пьяни, как не мрущий
Царь Кощей - во злато ли, в говно?!-
Рыхлой мордой… всё поди одно:
Пошлые гадания на гуще,
Розмыслы о хлебе не-насущном,
Словно «три девицы под окном»,
Плотно оседлавшие поребрик.

В амфорах непостижимо древних
Розовое юное вино
Сладко изнывая, бродит… бредит

Брызгами фиалок по оврагам,
Стайкой перепелок, из-под ног
Прыснувшей. Лучи, подобно шпагам,
Сломаны над вышедшими в ночь

Пасынками Понтия Пилата,
Пьющими росу с прохладных щек
Горных лилий… в царстве тридесятом,
Где еще все живы, где еще…