Лучше с ножом на краю, чем с магнумом посередине

Испустив свой последний слух, уехал в гнедом дилижансе,
Снова покой и сон, да улюлюканье ветра.
Факел за клапаном стух, бытие изложили в романсе,
Где грязи сапожной кусок, на голове диск фетра.
Но гной догонял резво, припадочно, остервенело,
Под шелест неяркого фото, отравленный дротик морали.
"Я вас презираю..." он крикнул, но как-то беспомощно, квело...
В тот день под ивой печальной совесть его распяли...

Бродил он, без малого, вечность, а может прошли секунды?
Ругал окаянную правду, и грезил о том, что "а если б"
А если б прошло все гладко, а если б не слышать повсюду
Того, что и сам понимаешь, но отчего не весел.
Он въехал обратно героем в и так слишком душный город,
Время сменило оковы на ванн позолоченных мрамор.
И вроде все тоже и так же, но будто иной говор,
А под плакатом "СОВЕСТЬ" лицо изказил варвар.

И что-то пробило плотину, он молча стоял и слушал,
Как хлещут потоки на новые, блестящие кожей ботинки,
Он молча стоял и помнил, как все это раньше рушил,
А ныне столь трезвый ум по сердцу справляет поминки.
И он написал на стене своей кровью черной и вязкой...
...Никто никогда не увидит, откуда берутся святыни,
Никто ничего не свершит, чтоб сделать грядущее сказкой,
И лучше с ножом на краю, чем с магнумом посередине...