Как в кино. Книга стихов 1981-1987

КАК В КИНО (1981-1987)


* * *

Я хочу, чтоб не в комнате тесной
и не в гулком колодце двора –
на пустынном проспекте воскресном
ты меня ожидал до утра.
Чтоб, как в старом кино, мы шагали
между двух параллельных полос,
а за окнами жители спали
и не знали, что с нами стряслось.
Чтоб на пыльном перроне вокзала
мы с тобой просидели полдня.
Чтобы я никогда не узнала,
что совсем не любила тебя.


ПЕСЕНКА О НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ЛЮБВИ

Ах, боже мой,
Ах, боже мой,
Как долго, долго, долго
Шагали мы по улице
Навстречу темноте.
Ах, боже мой,
Ах, боже мой,
Как долго, долго, долго
Слова мы говорили
Совсем, совсем не те.

Как долго, долго ждали,
Пока любовь наступит.
Пришла – и не узнали
Ее призывный крик.
Как долго, долго ждали
Пока один уступит.
И оба уступили,
Но потеряли миг.

И сколько нам не мучиться,
И сколько не терзаться,
Искать не приниматься
При свете и впотьмах.
Ему не повториться,
А нам не измениться,
Не удержать синицу
В протянутых руках.


* * *

Просто платок повязала,
Просто сказала: “Держись”, –
С мокрых ступенек вокзала
Бросилась в новую жизнь.
И никогда не увидеть
Серых бесхитростных глаз,
И никогда не услышать
Вечного слова “сейчас”.
Эти часы и минуты
Вновь безраздельно мои.
В мягкие тапки обуты
Скачут осенние дни.
Лишь по ступенькам, как прежде,
Звонко стучат каблуки...
Я прикасаюсь к надежде
Робким движеньем руки.


ПЛАЧ ДЕВУШКИ

Ах ты, горюшко,
горе-горькое,
горе-горькое,
неутешное.
Коли нету слез,
и не выплачешь.
Коли нету слов,
и не выскажешь.
Не зальешь водой,
коли нет воды.
А без солнышка,
нет, не высушишь.

Я пошла-то раз
к родной матушке,
родной матушке
в ноги кинулась.
– Ты спаси меня,
свое дитятко,
увези меня
за широку степь,
уведи меня
за густы леса,
чтобы с глаз долой
да из сердца вон.
Глянь: краса моя
поувянула,
и румянец спал
со бела лица.
Коли любится,
ведь не терпится.
А себя судить –
горше нет суда.

Я пошла-то раз
к другу милому,
другу милому
на грудь бросилась.
– Ты оставь меня,
мой сердечный друг,
ввечеру не стой
под моим окном,
не смущай меня
речью страстною
и не рви ты мне
сердце девичье.
Скоро год уже,
как слюбилися.
Коль твоей не быть,
так ничьей не быть.
А твоей не быть:
золотым кольцом
ты давно с другой
связан накрепко.

Не ходила б я
к родной матушке –
только плакала
горемычная.
Не ходила б я
к другу милому –
целовал в уста
крепче прежнего.
Ах ты, горюшко,
горе-горькое,
горе-горькое,
неутешное.
Видно век с тобой
коротать вдвоем.
Только век-то мой,
ох, не короток.


        * * *

Снова осень и ты.
Только стали деревья большими
и дома подросли,
заслоняя собою закат.
Снова осень и ты.
Только, время годами измерив,
я уже не могу,
не сумею вернуться назад.
Снова осень и ты.
Только крыши домов потускнели.
Гаснут звуки, упав
в надоедливый шорох листвы.
Слишком долго зимой
так привычно свистели метели,
летом солнце палило,
весной раскрывались цветы...–
Снова осень. И ты
мне напрасно твердишь,
что, бывает, зацветают деревья
как раз посреди сентября...
Снова осень и ты.
Только слышно, как прочь убегает,
убегает Весна,
оставляя меня и тебя.


* * *

Неразделимы
несчастье и счастье,
горе и радости,
смех и печали,
солнечный свет
и слепое ненастье,
близость рассвета,
закатные дали,
тихая речь
и отчаянья крики,
рамы картин,
фотокарточек рамки. –
Перемешались
все лица и лики,
пляшут святые
под пенье вакханки.
Жизнь так прекрасна
в своем безобразьи
и целомудренна
силой порока.
Чистые люди шагают по грязи
и наплевать им
на речи пророка.
...Только меня
там напрасно искали:
я отделяю
несчастье от счастья,
горе от радости,
смех от печали,
солнечный свет
от слепого ненастья.


"ФУЭТЕ"

                Екатерине Максимовой

Как больно! Бессилье сдавило усталое сердце.
Кругом пустота. Чей-то крик надоедливо бьется
в закрытые окна. Уехать! Бежать! Запереться!
Чтоб только не броситься снова в бездонье колодца.
Чтоб только не видеть, не слышать, не знать, не бороться.

Излиться в слезах, перелиться в другого навеки.
Пусть крест свой несут и сгорают под музыку Баха
другие. Свои у них будут преграды и вехи,
и все впереди: поклоненье, голгофа и плаха.
Не ведает юность бессилья и липкого страха.

Постой! Оглянись. Нет, ничто для тебя не забыто.
Ты помнишь, как в детстве все было прозрачно и бело?
Опять этот взгляд – зачарованно-робкий и смелый.
В пустыне летит против ветра твоя Маргарита...

(Напечатано: "Смена", №19, 1988г.)