Прости...

Он был добрый. Такой большой и добрый. Немного неловкий.
Некрасивое лицо украшали удивительно светлые глаза.
Еще Он очень быстро говорил. Иногда приходилось переспрашивать по несколько раз и долго осмысливать, что же Он сказал.
Он выглядел старше своих лет. На лице как будто написана была его сложная судьба, о которой мало кто знал. Он не стремился ее рассказать, а мы не спрашивали.
Известно лишь, что Он развелся и уехал домой, а бывшая жена с дочерью остались где-то на Урале – далеко для воскресных визитов. Жил с мамой. Говорили, она не раз мешала Ему устроить личную жизнь.
Мы общались. Сначала по работе, а потом и на выходных выезжали погулять.
Но не часто.
Из командировок Он привозил разные сувениры. Они до сих пор храняться у меня.
Потом Он ушел с нашей общей работы. Долго не появлялся. А если и звонил, то не было времени разговаривать. Я постоянно куда-то спешила, бежала. И не замечала, что рядом живет одинокий человек, которому надо немного тепла.
Тепла не хватило. Его не стало осенью. А я узнала об этом только зимой.
Незадолго до смерти Он звонил мне. Я и тогда не нашла нужных слов. Договорились . что обязательно съездим в Теряево и заедем на водопад...
Я до сих пор не могу поверить, что Его больше нет. Наверно потому, что не видела его неживым, не была на кладбище, не простилась с ним. А может потому что Он не простил меня?
Мне часто мерещится его фигура в толпе. Жаль, что никогда больше не услышу его быструю и непонятную речь, да и переспросить уже не у кого.
Остается только сказать в никуда «Прости», и вздрогнуть от неожиданно холодного ветра.


Посвящается Олегу Харламову.


14/05/08