***

***
«…ты ни холоден, ни горяч;
о если бы ты был холоден или горяч!»
Из «Апокалипсиса»

…А пришла оттого, что подслушан был мной
Полушёпот небес.
Оттого опоила любовью хмельной. –
Ты был царь. Ты был Крез.

Оттого был бесспорно и набело прав
Сладкий заговор тел.
Ты, безмерности гордой каноны поправ,
Жарким сердцем владел.
       
Обжигающ и остр дорогой капитал,
В небо – не налегке!
Но, не зная горячки любви, ты молчал
На чужом языке.

…Перечтя в сотый раз, заучив наизусть
Обладанья гроши,
Дожигаю себя, и зову, и казнюсь
В одиночке души.




***
По моим грибным местам
 непогода загуляла,
Поредели косы ив,
 поседел уставший мох.
Не заманивает взгляд
       сыроежка щёчкой алой.
В сон глубокий проводил
       тундру ветра горький вздох.

К тайнам светлым приобщась,
       трав причудливые лики
Под покров снегов уйдут,
       ждать исправно приказав.
Звёзды синие найду
       любопытной голубики
В чьих-то очень дорогих
       и отчаянных глазах.

И нашёптывать потом
       станут властные потёмки,
Что они как раз и есть
       мне так нужные врачи.
И нагрянут скопом в дом,
       да не рвётся, хоть и тонко,
Очень тонко и светло
       там, в груди, ещё звучит.

По моим грибным местам
       стынь гуляет с гулким звоном,
В спину лету хохоча,
       да не может лето – вспять.
И не выдержу, сбегу,
       чтоб во снах своих зелёных
До беспамятства всю зиму
       чьи-то губы целовать.

***
Обманщик ты, апрель!
Снега вершат потраву.
Свихнувшейся пургой
подкуплен Берендей.
Золотокудрый Лель
сугробам на забаву
Дурачит под свирель
 ярилиных людей.

Не утишает песнь
тревожного смятенья,
От произвола вьюг
бессилен оберег.
И снова бал снега
вершат в чужих владеньях,
И крадется к душе
 коварным татем снег.

Но хоть с пургой на «бис»
 весна играет в жмурки,
Не углядела всё ж,
 как напролом идёт
Великая беда к
доверчивой Снегурке –
Сердечка тает лёд,
сердечка тает лёд!

Рожденья тайный срок
 никак не вспомнят травы,
Не тронет хрупкий сон
капели канитель.
Прочь с глаз моих, апрель! –
Лель выберет Купаву.
Обманщик ты, апрель!
Обманщик ты, апрель!..
* * *
До поры
       северами отпета:
Мне к траве тягу ставят на вид.
Жизнь прошла в ожидании лета
И какой-то безумной любви.

Обманули – Бог с ними! – приметы,
А закат потихоньку кровит.
…Жизнь, ну дай же хоть капельку лета
И любви.
       Сумасшедшей любви.

***
Нет, не могу о нежности ни слова.
Как будто бы упрямая гортань
Дала обет – перемолчать немого.
Я не принять не в силах эту дань. –

Ушла безмерности вода живая.
Но вспомню вдруг, глотая немоту,
Как нежностью своей,
 не покладая
Души и слов, латала пустоту.

ПЛАЧ

Матушка, не стылые
У весны чудачества,
Но плачмя мне, милая,
Как же вольно плачется!..

О ветра нездешние
Сердце больно жалится.
Лишь тебе, сердешная,
Можно мне пожалиться –

То ухаб, то ямочка,
Не хранят угодники.
Что ж так, мама-мамочка,
Побежали годики!

Не у печки-каменки
Родилась я вечером.
Вышло ж, мама-маменька,
Жизнь прожить невстреченной –

Вышли обознатушки
С любым - ясным солнышком.
Не ругайся, матушка,
Коль допью до донышка –

Мерой лью не нищенской –
Добру чарку горечи
У вербы кладбищенской
Да на Красну Горочку…
Пасха 2003 г

***
Чудо нынче в жестокой опале.
Посмотрю – за немытым окном
И по кругу, и по вертикали
Возмутительно всё кверху дном:

Вёсны в гости идут без гостинцев,
Пухом чёрным ревут тополя.
Ни больших и ни Маленьких принцев
Уж давненько не родит земля.

* * *
Отпустит вдруг ненадолго меня
На белый свет дописанная строчка.
И я убью каких-нибудь полдня
На поиски почтового замочка.

-Послушай, ты так больно не молчи,
Высочество! палач!.. – почтовый ящик.
Так заклинаю мысленно в ночи.
…Оставь надежду, всякий уходящий.


       ИРОНИЧНЫЙ ЗАГОВОР ОТ ХВОРОБЫ

Чуть с дистанции сойдёшь –
 шар земной уже в кювете.
Не моги, поэт, хворать, пощади моря и реки!
Вот такие мы,
       всегда пред Вселенною в ответе –
Звездолюбцы, чудаки, ясновидцы-человеки.
***
Молодость сжигаю, как лучину,
Доводя до исступленья тьму.
Лучшего – не встретила мужчину,
Лучшею – не стала никому.

Заблудившись в чётках многоточий,
День безвольно руки уронил.
Что ещё подаришь, Авве Отче,
Кроме поражений и чернил?

Так ли уж немыслимо повинна,
Пред Тобой, что Вечен и Един,
Что ещё зову в строку мужчину,
Лучшего на свете из мужчин?!

Мне б успеть, дурача неизбежность,
Отлюбить, раздаривая всласть,
Всю свою тоскующую нежность,
Всю, никем не тронутую страсть.

…Я смогу – для счастья недотрогой
Жить прилежно
 из последних сил,
Ведь не зря же, дьявольски премного,
Чёрных мне отмерено чернил.


***
Погибшим в Беслане от рук нелюдей в сентябре 2004 г.

Снимешь ли когда ты
Чёрный плат, Россия…
       О.Х.

Пуля-дура, что делала ты
 в школьном выкрашенном коридоре,
В светлых классах, что делала ты,
страшный в сути своей экскурсант?
А за партой безвольно сидит подгулявшее горькое горе,
Буйный лоб уронив на такой,
щедро красным расцвеченный, бант.

Если б только понять ты могла,
что наделала ты, пуля-дура,
Твой на сребрениках взрощен ум,
 разум твой до людей не дорос.
А душа всё летит и летит на отчаяния амбразуру,
И не в силах беду отвести,
как подкошенная, – в полный рост…

У эпохи моей в закромах,
 видно, явный завёлся излишек –
Прокутила, сдала, заспала белый свет
непутёвая мать.
Вырви сердце моё, пощади, сердцем вижу бесланских детишек,
Им – от школьных до райских ворот –
 в одночасье пришлось добежать.

Не хотела глядеть, а пришлось,
как, ничуть не считаясь, не споря,
И до крови губу закусив,
и пытаясь хоть чем-то помочь,
В неурочный отчаянный час подгулявшему горькому горю
За бесценок чернейшую ткань
отмеряла притихшая ночь.



***
Тонечке Лабзиной

Тонька, Тонька, слышишь, Тонька,
Постучала в дом зима.
В сон входила не тихонько,
Нос совала в закрома. –

До рассвета костерила
Нерадение моё:
Любленная – год от силы,
Нежность, говорит, – старьё!..

Ты скажи ей, Тонька, слышишь, –
Нос воротит, каково! –
Чтоб пурга кричала тише
Возле дома моего.

(Тонька, ты б пургу спросила,
Как уймётся ввечеру, –
Что она свои белила
К моему всё, ко двору?..)

А ещё
 мила-дружочка –
Кличу – Холод, сердцу – князь… –
Переманивала, точно!
И за то, что не таясь

С ним живу давно, открыто,
Довела вчера до слёз.
Ты-то знаешь, Тонька, ты-то, –
Это с ним у нас всерьёз…

Ох, круты зимы замашки,
Вздорный норов, спасу нет!
Явно, Тонька, не в рубашке
Народилась я на свет.

Зимью душу, Тонька, тронь-ка,
Научи, как жить, любя.
Тонька, Тонька, слышишь, Тонька! –
Вся надежда на тебя.

***
Зима в июне неправа!
Кичась немыслимым набегом,
Кружит. И первая трава
Обманута последним снегом.

Он обещал не приходить.
И клятву дал. И клятвы – втуне.
И от такого, может быть,
С ума сойду в конце июня.

Не умирать молю траву. –
И не сдалась она, поди же!
…Здесь жить нельзя.
 А я живу.
И каждый год всё это вижу.


СТИХИ, НАПИСАННЫЕ В ПАСХУ
       
       I
Когда земля цвела,
 в угаре
От обожанья и тепла,
На этом одиноком шаре
Я несчастливою была.

И не было, и нету сладу
С безумной сворою потерь.
Любовь, надежда, счастье, радость
В мою не постучали дверь.

Без надлежащего укора
Шепну последнему лучу:
-Судьбы тоскливой
режиссёра
В бездарности не уличу.
       II
Детишками зелёными
Читали на ночь сказки.
Мы не были крещёными,
Но праздновали Пасху.
Не ведала неволи я, –
По дедовой привычке
Вкушала комсомолия
Пасхальное яичко.
Гуляла радость дробная,
И Бог, совсем не грозный,
Взирал с улыбкой доброю
На люд свой краснозвёздный.
…Свернули шею знамени
Победы и острастки.
И больше не по памяти,
По чину правят Пасху, –
Дородную, угодную,
С апломбом и размахом.
И простота народная
Сама взошла на плаху.
Дивится пыль церковная
С весёлым интересом –
Торгуются с иконами
Владельцы Мерседесов
И принимают золото
За чистую монету…
…Киоты…Свечи…Колокол…
Притвор… А Бога нету.

III
Вот он, бог, стучит, стучит…
А другого бога нету.
В беспробудности ночи
С ним вдвоём бредём по свету.

Делим с ним тепло и снедь.
До последнего порога
Буду верить
и жалеть
Своего живого бога. –

В беспросветности ночи
Там, в груди первопрестольной,
Как он бьётся и кричит,
Как ему темно и больно…
27.04.08

***
Тоскливо тут у нас и холодно.
Швыряет снегом в окна май.
Мой кофе, тщательно размолотый,
Давай, дружище, выручай!

И кто ж ещё согреет, дурочку...
(А ведь могла бы – наутёк!)
Течёт вода, вскипает турочка,
И плещет в кружку кипяток.

Легко дружить с заморской влагою,
Вполне довольный делать вид,
Ведь в явном сговоре с бумагою
Меня мой кофе не винит.

На происки метели вздорные
Не промычу ни бе, ни ме,
Бескрайней тундры поднадзорная,
Приговорённая к зиме.

Твердят Наташи, Томы, Шурочки:
-Билеты в кассах продают,
Беги оттуда, слышишь, дурочка!
...Не слышу. Мирно кофий пью.
16.05.08