В словно в масло входящий май
я прошу тебя, не умирай.
Смазкой свежей нанолиству
для другого чего припасу.
Над салатами стипль-чез,
будто ангел на горку влез
и трубит оттуда в дуду:
заскользю я вас, задурю.
А в глазах его гасконская ржа,
эспаньолкою борода,
а у батюшки лопатой оклад
и кадила клубящий заряд,
да отцовская христовая спесь:
изболелся, мол, маленький весь.
Что за день, мол, достался ему,
не погоды, а в чай пастилу,
принимает спаситель к себе
новосмазанного во кресте.
Дай-ка, батюшка, к ризе припасть
третьедневной щетиной всласть,
что всему вопреки растет,
даже если цирюльник не ждет.
Что ты, батюшка, вроде как прав
и разводишь в лесу кумар,
будто все это вправду дар,
с мушкетерской спиной деррида.
И молчания скомканных пут
тридцать третий спасительный круг.
***
© Copyright: Герман Барин, 2008
Свидетельство о публикации №108051901267
Свидетельство о публикации №108051901267
Рецензии
