Песнь про маньяка

Стих времён старого Эгладора - бывший там да поймёт и вспомнит, и уронит скупую слезу в кружку эля...
 


Я врагов не боюсь, и в глазах моих дремлет шиза,
Пусть на крышечки Клинского пива похожи глаза.
Пусть туманен мой взгляд и темна и загадочна речь,
Я – последний Маклауд, и мне не нужон даже меч:
Перегаром дохну – и защиплет глаза у врагов,
Ну а если шагну – шаг чеканен мой, тверд и суров,
Только вот от столба оторвусь, и – коня мне, коня!
Люди в белых халатах, вы не победите меня!
И милиция мне не страшна, и спецназ, и ОМОН,
Ведь не зря мне за храбрость медаль подарил Саурон,
И почетную грамоту вместе с медалью вручил –
Все уруки рыдали и Гендальф от счастья вопил.
Он, Гендальф – ничего, правда, серый – видать, из ментов.
Я его перекрашу под эмо, добавлю бантов,
Вместо посоха – зонтик малиновый, выйдет – отпад.
Только хоббиты против – наверное, тоже хотят.
Я и их перекрасить хочу – только злобный бомжак,
(Их, десятка четыре, границу от зла сторожат),
Попытается влезть, его квест – отстоять малышню.
Ничего, я ему предварительно спирта налью.
А еще этот «Твикс» – ну, которые гномстер и ельф.
А идти бы им лесом и полем в родной Лориен,
Или – в Морию в диггеры, гномские цацки искать.
А секиру, шлемак и доспех – отобрать, отобрааать!
Я страшон, я ужасен, я грозен, я весь – мегахит,
При ходьбе арсенал на пол-леса сурово гремит,
Глухо екает печень, и язва желудка поет –
Я страшен и бессмертен, меня лишь похмелье убьет.
Никого не боюсь, ничего, низачем, никуда.
Все вокруг – лишь смятение духа, туман, лабуда,
А реален – лишь мастер, и, может быть, мастерский сброд
Что с печальными стонами людям чипы выдает.
По глотку – и на штурм: на Сулан, Лориен, Арканар…
Разберемся по ходу, а нет – так устроим завал
На дороге из эльфов, принцесс, менестрелей - и вот
Будем ждать, когда рыцарь отважный по лесу пройдет.
Я врагов не боюсь, и в глазах моих дремлет шиза,
Пусть на крышечки Клинского пива похожи глаза.
Пусть усохший мой мозг в черепушке гремит, как кизяк
Как шиза и похмелье, бессмертен и вечен маньяк.