Городская лирика. 100 стихотворений

В. Мальчевский "Предместье". х,м, 60 Х 40 см. 2002г.



П Р И Г О Р О Д



Затихающий гром колёс
обнажил тишину окраин.
Мне навстречу
шагает пёс –
так
встречает гостей
хозяин.

Полно утреннею росой
сердце преданное овчарово,
рядом – девочка, чьей красой
очаровано Карачарово.

А над ними, весну трубя,
опускается в поле птица.
Если Мир сочинил себя,
эта – первой была страница.



____________________

Дай мне, город...



Дай мне, город,
как в детстве руку;
и пойдём... по воспоминаниям,
по былым местам обитания.

Как блуждают в лесу...
по кругу.


__________________________

С Т И Х И


Мне старый "бомж" читал стихи, –
таких вы сроду не слыхали;
вы сотни лет гуртом блуждали
среди словесной чепухи.

Студент филфака и ЗеКа,
он был "прощён" и... обворован,
и отдал жизнь за силу слова,
за дух и мудрость языка.

... Витали в воздухе духи,
и слёзы капали на скатерть.
За чашку кофе на Арбате
мне старый "бомж" читал стихи.


________________________

С К А З О Ч Н Ы Й
Г О Р О Д



Я скоро увижу
мой сказочный Город,
откуда был изгнан
в пустынные горы,
в убогие избы,
не знавшие света.
Я в это не верю:
я знаю об этом.

Я вижу глаза,
за которые платят,
тряпичные латы
и пьянь на полатях,
окопы
для ран
и Дворцы
для обмана,
и в это не верю.
И это – не странно:

я знаю дома
окружённые тайной,
забором и спором
о смысле скитаний,
усталые ставни
в туманное поле,
этапы и трапы
без хлеба и соли,
Столиц и станиц
обожжённые лица...

И всё это длится -
читается, чтится...

Кто верит в меня,
тот за мной возвратится
и тихо коснётся,
как будто приснится

небесных мальчишек
живое виденье
с картинок из книжек
про смерть и рожденье,
их крылья колышет
игра светотени...
Что свет или тень!
Это дети Забвенья -

Всевластной богини
послушные дети,
они улетят
к безмятежной планете
на новые сотни
безумных столетий,
где всё позабудется:
пламя и плети,

и смех на закате,
и смерть на рассвете,
дырявые клети –
руины "наследий",
и окна домов,
окружённые тайной...
заборы
и споры,
и смысл
скитаний.



___________________

Н Е П Р Е Л О Ж Н О С Т Ь



Кленовых листьев занавеска,
и за окном кленовый лист.
Не смейся, в этом нет гротеска –
мы просто в осень подались.

Мы просто большего не ищем
и как-то меньшего не ждём, –
горим на летних пепелищах
кленовым сказочным огнём.

Мы родились в Стране Эзопа
под непреложною Луной
с мечтой о личных телескопах
над непроглядной тишиной,

где словно горькая отрада
лежит пора без берегов,
и бесконечность листопада
смешалась
     с шорохом
                шагов...



_________________________

* * *


Стояли сумерки.
А он
лежал,
Величием испуган.
Они смотрели друг на друга...
Я понял; город мой влюблён.

Вот в эту раннюю звезду
над этой улицей и крышей.

Я смех её полвека слышу
и в каждом сне за ней иду.

Есть города – предел мечтам,
где ставят статуи Свободе!
Да всё не так на небосводе –
моя звезда
живет
не там.


_________________________

* * *


Я упаду в вечернем свете фар.

И стану проницательней и тише
и, может быть,
подземный шум услышу,
и надо мной
сомкнётся тротуар.

Вы по нему
пройдёте как ходили,
ни слова не запомнив обо мне.

А там, под мантией,
меня найдут Виргилий,
и Беатриче на гнедом коне.


_____________________

Ш У М


Шум в ночи –
будто шторм с дождём.
... Сквозь волну напролом
идём
в зеркалах городской реки –

волны города высоки.

Башни – мачтами в небеса,
в небесах горят паруса.

Отче наш! Иже Ты еси,
погаси огонь, погаси!

Для того ли Мир,
чтобы множить боль!
... Город выжил,
встал,
да рассыпал соль.

И шумит волной,
что несёт беду...
Только я – домой.

Я – к тебе иду.

____________

Посланник Солнца



Посланник Солнца лист кленовый
парит над шумом городским
какой-то абсолютно новый,
чтобы запомниться - таким.

Прозрачный, как пропитан лаком,
с янтарным пламенем внутри,
он от зари и до зари
летит, ведомый Зодиаком,

напоминая о простом –
о быстротечности иллюзий.
Он с этой осенью – в союзе
и с тем, что сбудется потом,

когда пожары отгорят
и кровь рябины запечётся,
и всё прочтётся и зачтётся,
как староверы говорят.




_______________________

Бульвар


Романтичный бульвар
для бульварных романов –
августовских каштанов
пьянящий отвар.

Я, конечно, приду
в эту пору туманов
в этот призрачный омут
с безумием фар.

В этот шелест ветвей,
в этот шёпот влюблённых,
в этот рай занесённый
в неон и гранит.

на скамье без тебя
с верой терпкой, бессонной
в телефонный звонок,
что меня сохранит.



______________________

* * *


Во дворике на Пятницкой
два дворника не спят.
Луна по крышам катится,
дома – в ночи до пят.

Прошли века, не трогая
ни камешка окрест.
Церквушка невысокая
на пять стоячих мест.

Она – в коротком платьице
и он... потупил взгляд.
Во дворике на Пятницкой
два дворника не спят.



______________________

* * *



"Все течёт, всё изменяется"
... без налогов, без "но", без виз.
Знать бы, Кем это... разрешается –
перед мудростью пасть ниц!

Научиться бы бескорыстию
да весёлости без игры,
но отчалил трамвай от пристани,
а над мачтой – шары... шары...



_________________________

Г О Р О Д С К А Я
Д У Ш А




Живя в Мирах прямоугольных
меж оснований и высот
среди окружностей безвольных
и механических красот

мы с вероятностным расчётом,
со льдом статистики в сердцах
среди «учётных» и «нечётных»
бредём
кто в майке, кто в песцах

среди иллюзий смертоносных
нигде никем не спасены,
лелея "место" для вопроса:

так в чём мы всё-таки равны?



____________________________

М А Н Е К Е Н Ы



В этих лицах нет ни отчаянья,
и ни радости, ни мечты.

Неприкаянна и случайна
анатомия красоты.



______________________________

* * *



... Цветной бульвар.
- А где цветы?
- Цветы – на рынке красоты,
там всё красивое – товар:
и ты,
и твой Цветной бульвар.




______________________

Г О Р О Ж А Н Е



Каждый дождь –
это просто лужа
из-за вымокшего угла.

И понятно,
зачем он нужен.
Эта проза –
проста и зла.

Всё в финале
уходит в землю –
в темень,
в корни и семена.

Говорит глупец –
«не приемлю
эти новые времена».

А мудрец говорит:
«Спасибо»,
и о славе
поёт поэт:
«Эти звуки дождя –
красиво!
Эти лужи...
какой был цвет!»



_____________

* * *



Давайте украсим цветами такси.
Давайте украсим цветами окошки,
и бантики чтобы – на каждую кошку,
и чтобы - по всей неоглядной Руси!

Давайте расстелем ковры по асфальту,
и чтоб – акробаты на всех проводах,
и чтобы – по скрипке
большому начальству,
а тем, кто поменьше, -
ключи от «ЯМАХ».

«ЯМАХИ» - такие большие рояли,
они бы играли, «растя над собой»,
и яблоки... яблоки чтоб выдавали
кому?
Да любому, кто рядом с тобой.

И пусть «контактёры» расскажут про звёзды,
и кто медитирует, - чтобы летать...

Пусть грянут весенние, чистые грозы!
Иначе нам будущего не видать.




______________________________

Д Е Н Ь


Дивный день за окном –
стеной.
Голубою стеной высокой –
изрисованной,
расписной –
ярко, искренне, и жестоко.

С отрезвляющим мастерством,
с вытрезвляющим Непреложным –
до убийственности надёжным,
с обезбоженным
колдовством.

Где-то главное затерялось -
в переулках,
на чердаках...
и запряталось,
и закралось,
оставляя нас в дураках,
в лавке
старого антиквара,
в красках
осени на листе...

Этот клён стоял
до бульвара
в неухоженной чистоте
до
сражений
за право строить
и любить
на своей земле.

. . . . . . . .

Я тебя не хотел расстроить.
Выпей чай.
Посиди в тепле.


_________________________
 
Г О Р О Д С К О Й
Р О З Е



Юная роза на фоне металла
в банке из пластика,
что бы ты знала,
если б на воле росла, а не в городе, –
дочь диссонанса
в высотном аккорде,

врытом в асфальт
и набитым обидой,
сжатой опорами и сталинитом,
с плитами
слитым
одним монолитом,
с глупым цветком,
из бутылки политым;

честный, прелестный, наивный и пылкий,
кварц отсчитает часы –
и завянешь.

Жизнь бесконечна,
ты бабочкой станешь
(всё совершившееся – предпосылка);

город запутает в отражениях,
схватит неоном, сжигая движения,
радиоволнами в крылья ударит,
лазером срежет,
рентгеном состарит.

Суть информации – путь инкарнаций,
цивилизация биомутаций:
город заполнит пространство простора,
сладко ль метаться
в лучах светофора
псом заблудившимся –
старым, плешивым,
схваченным намертво
шиной машины,
чтоб... огрызаться
в тюрьме зоопарка
белым медвежьим
оскалом в жару,
стряхивать на пол
обёртки "подарков", –
мне ли не знать?

Я ведь тоже
умру.



_________________________

* * *



Был город на Земле.
Дома остались.
Но двери обросли стальным щитом.
... Когда-то здесь чего-то испугались,
забыли
и жалеют не о том.


_____________________

М Е М О Р И А Л



Стоит подъезд в заброшенной Столице,
затерянный в пустыне городской.
Там спящий ангел, чтоб не простудится,
укрыт мемориальною доской:

"Здесь раньше Умный жил,
Он Мудрых ненавидел.
Ему, как ни печально, повезло;
он с Мудрым не встречался, и не видел,
что ум – ничто. И порождает зло.

А справа жил Добряк
светло и беззаботно.
Он всем, кто просит, искренне служил.
И в сложной иерархии животных
он был ручным и долгий век прожил.

А рядом ошивался легковерный
в приметах, в гороскопах, в суете...
Желанный гость и слушатель примерный
всех остальных
на данной высоте.

За стенкой жил Дурак,
ни в чём не сомневаясь,
подозревая всех, кто был ему "в напряг".
Он и теперь о Звёзды спотыкаясь,
хамит в Раю,
надеясь на "общак".

А Мудрый жил то в бочке, то в подвале
с печальною улыбкой на губах
о всей Земле, что выстоит едва ли
на деньгах,
на обмане,
на рабах."



________________________

* * *



В городе – горы
словесного мусора.

Висит на ушах,
прилипает к шинам...

Какая она для такого груза
словоуборочная
машина?



__________________

М А Й


Сердце мая стучит в моторах,
пальцы мая – в кудрях у дев,
голос мая звенит в просторах,
всеми стаями завладев.

Май ломает покрой привычек;
май снимает с ресниц запрет:
сотни тысяч лучей-отмычек
из души выпускают свет.



_____________________

* * *




Ко мне приходят как умеют;
один – занять, другой – соврать,

«не видя» то, чего не смеют,
спеша дарить затем, чтоб взять.

А небо падает на крыши,
свисают ватой облака...

Я верю в то, что мне не слышно,
и слыша, верую пока,

ведь кто-то входит научиться
и кто–то может научить.

С надеждой вглядываюсь в лица:
всё может быть,
всё может быть...



__________________________

К О Ф Е



Горчит
напиток,
горячит –

приливом
по сердцу
стучит...

Париж глотает
и молчит,

задумчив,
важен,
нарочит.



_______

Ж У Р А В Л И К



Журавлик журнальный
с японских аллей,
нежданный и дальний
турист или странник,
а может, посланник,
и даже – изгнанник
минувших Империй,
дорог, кораблей...

Давайте считать,
что он – солнечный гость.
из рисовой, тонкой,
помятой странички,
подхваченный ветром
шальной электрички,
взлетел и – растаял.

И что-то сбылось.


_________________

В
Г О Р О Д Е
С В О Б О Д Ы



В городе, в городе –
воры да вороги,
свары да своры,
и все-то нам дороги.

Кто-то – по жадности,
кто-то – по похоти,
по плотоядности,
наглухо, походя...

Кто их жалеет,
а кто к ним взывает,
кто-то в суде
имена называет,

кто-то за души
за мёртвые молится,
кто-то кричит,
что окупится сторицей,

кто-то колдует
желая удачи,
кто-то сопьётся,
а кто-то оплачет

. . . . . . . . .

В радужках – лужицы
рябью на холоде,
спят воробьи
на серпе да на молоте...

Что-то забыли мы
в злобе да в голоде.

Плачет юродивый:
"Сдохнете – вспомните!"



_____________________

« Б У Д И Л Ь Н И К »



Гортань не жалея орёт петух –
так орёт, будто Мир глух.
Будильник!
Спящего не жалеет!
Гребень алеет, пугает мух.

Всё продумано.
Всё дано,
чтоб не «строить цивилизацию»,
чтоб не визжала
как чёрт в окно
автомобильная сигнализация.



___________________________

* * *


Любить пейзаж
с поправкой на людей
я обречён.
Я – городской прохожий.

Жемчужный водопад
и день пригожий,
и на цветах
уснувший прохиндей.

И в ясном небе
серебристый лайнер –
(по следу – смог,
по курсу – воздух чист).
Его снаружи
шлифовал дизайнер,
внутри – бордель
и пьяный террорист.



__________________

Б О М Ж



Он был загадкой для умов;
махнул,
перемигнувшись с кошкой,
стаканчик... света
«на дорожку»,
и упорхнул
за семь холмов,

оставив чёрный клок брезента
с большой
дырой для головы,
и больше ничего, увы.
Он этот Мир
снимал в аренду.

Он спал в беседках во дворах.
Кто мог,
над нищим издевался,
он шёл и весело смеялся,
чем нагонял вселенский страх.

Дышали мужеством Начал
глаза, раскрытые широко –

в нём было что-то от пророка,
что почему-то замолчал,
исчезнув рано, по весне,
когда в заре алел «Исакий».

В округе выли все собаки
и дети плакали во сне.



________________________

А Н Г Е Л


- Отвали мне кусок пространства.
А потом и Сам отвали.
Тут сплошное непостоянство:
тут ночами бьют фонари.

Пусть Хранитель отсрочит время –
пусть отрежет мне год в запас.
И отпрыгнет глазеть со всеми,
что
смогу я на «этот шанс».

Я и крылья в канаву бросил;
ну на кой мне ненужный вес! –
забираю тех, кто не просит.
Тем, кто просит, поможет бес.

Гордый ждёт – его не услышишь,
я и сам до ушей в дерьме.
А вокруг меня – мыши... мыши...
как обычно в любой тюрьме.

Заберу вот – его.
И брошу
в Круг Запламенный – в Сад Светил.
Он вернёт долги.
Он хороший;
ни копейки не накопил.



____________________

Н О Ч Н О Е
П Р О И С Ш Е С Т В И Е



Далёкий как
метеорит -
из тишины как из пространства –
чужой
холодный монолит,
безумье
в состоянье транса,
хозяин Времени, числа,
громя
оцепеневший ужас,
как призрак неземного зла,
плодя космическую стужу,
где холодеющий нейрон,
цепляясь за границы мозга,
уже размазанный в полоску,
визжит с виденьем в унисон,
громя и руша своды сфер
неразрешённым уравненьем
сквозь дым сознанья с ускореньем,
ломая дух, плодя химер,
уже выбрасывает в окна –
с горящих палуб в океан...
Секунда...
Взрыв!
... Волна Потопа.
Обломки стен, Республик, Стран...
Шипенье выдоха и ветра.
Шипенье скорости и шин,
надежды комкая в аршин
и страх вплетая в километры,
уходят... в ночь... за горизонт

как за пределы Мирозданья
бездумным призраком скитанья,
сжимая руль, глотая стон...

В глазах испуганной зари
блестящей хордой на экране –
а в т о м о б и л ь –
ночной изгнанник
с живым
отчаяньем
внутри!

А там, где полночь за спиной,
глотает капли сонный город
и нервно закрывает шторы,
ошеломлённый
т и ш и н о й.



_______________________

П О Д Ъ Е З Д



Подъезд – это место,
куда подъезжают
на чёрном коне,
на коне белом,
кто – с цветами,
а кто – с прицелом,
а бывает, и провожают...

Кто заходит туда волнуясь;
ждут ли, помнят или забыли?
Можно ночь простоять целуясь.
Много памяти там
и пыли.

Это – Храм для того, кто верит,
это – Мир для того, кто выжил,
"прошлое" – для того, кто вышел
и не слышал,
как грохнул дверью.



_____________________________

* * *


Повесилось а парке лето.
В газонах – обломки птиц.
На серых квадратах света -
лишь номера страниц.


________________

* * *


... Задумчив город за окном,
а дума – тёмная, лихая...
к тому же видимость плохая,
и дальше видится с вином.



__________________

В этом городе



В этом городе правит сила.
В этом городе дышат страхом.
И падёт этот город прахом.
Будет некому рыть могилы.

В этом городе Разум изгнан
«для порядка» во имя власти.
Власти снасти нужны да сласти,
да пивные с девичьим визгом.



______________

* * *



Я жизнь не про`жил –
прокружил
и на прохожих
перемножил.
Что потерял – просторожил...

Не я,
другой,
что семижил –
за мной
шагающий прохожий –

пошире костью, помоложе
всё то, чем я не дорожил,
поднимет,
сложит, подытожит
и чем-то искренне поможет
тому, с кем я
не додружил.


_______________

Б А Й К Е Р



... Опасный злобный «фармазон»
на двухколёсном насекомом
споткнулся, падая в газон
блестящим разноцветным комом! 
 
Мальчонка с ангелом в руках
глядит испуганно и робко
как бензобак стреляет пробкой
и пламя пляшет в облаках,

а рядом – белая машина,
где замирает мерный стук...

Какая странная картина!
... И ангел падает из рук.



__________________

О Д И Н
И З
Д Е С Я Т И



Один из десяти,
быть может, и поймёт.
Один из десяти,
быть может, согласится.
«Один из десяти» -
Страна.
А в ней – Столица.
«Один десятый»
в ней живёт народ.

И там есть всё:
тюрьма и гильотина,
костёр,
и инквизиция, и суд.
И по ночам
крадут автомашины,
и пьют коньяк,
и любят «Голливуд».

И тоже
потихоньку забывают
Моне, Софокла,
Баха и себя...
И веря,
что Эйнштейнов не бывает,

живут легко,

о прошлом не скорбя.



_________________

Г О Р О Д
М О Й



Летит река
сквозь стволы мостов,
стреляет
пулями-катерами.

Осколки Солнца в оконной раме.
День – в кленовой крови листов.

Шлагбаум – нравственная черта
в каплях небесных слёз.
А в двух шагах – по хребту моста –
гулкий чугун колёс.



________________________

Б У М А Ж Н Ы Й
Л Е Б Е Д Ь



Взлёт бумажный
в бетонных гетто! –
блик, видение,
лучик лета -
цвет ромашковый,
лепесток...
белой пташкою - на Восток.

Сон, подхваченный незаметно
ветром
выше высоких веток
то он – лодочка,
то - конвертик
... или он не боится смерти?

Над берёзами,
над листвой...

подожди!
Подожди!
Постой!
... лёгким пёрышком –
в даль, в зарю!

Боже, вспомнишь ли,
как сгорю!
 


____________________

Г О Р О Д
С А Л Ь В А Т О Р А
Д А Л И



Срезан город ножом горизонта –
повис над линией,
над волнами
меж стихий – предзакатным фронтом:
и над нами -
огонь,
под нами:

Хребты висят на холстах Дали –
Чудо-юдо, обросший городом.

Семь капитанов
ведут корабли,
вставив трубки
в густые бороды.


__________________________

Г А Р М О Н Ь



... Трещат в отчаянье меха
в цветных рисунках окаянных
под пятернёю полупьяной
давя «низы», вихря «верха».

Вверху – амуры да миноры,
внизу – домашнее зверьё,
а остальное – дивный город,
в котором сделали её.

Всё навсегда осталось в ней:
влюблённый мальчик-композитор,
седой поэт и Инквизитор,
Дворец Любви и Сад Камней...

Мечась в растянутых мехах,
ты можешь проскочить таможню
и домик... здесь писал художник
живую песню в облаках.

Ты можешь пропустить невесту
и не заметить жениха...

Хорошим песням мало места,
и клеем щёлкают меха.




_______________________

Н Е И З В Е С Т Н Ы Й
О С О Б Н Я К
_________________________________________________
       г. Боровск, улица Пушкина, ДОМ 4. год 1980.
       «Скажи мне, кто твой враг...»


Повис карниз
под тяжестью «Барокко».
Глядишь, и рухнет ночью в темноту.
Здесь света нет, и ветер выбил стёкла,
и окна излучают пустоту.

Здесь были книги.
Выжгли христиане.
Другие принесли - опричник сжёг.
Потом ГЕСТАПО в чёрном чемодане
их (почему-то в злобе) уволок.

Их принесли опять... под самый обыск.
И бросили в подвал НКВД,
куда лет пять изобретали пропуск.
Изобрели, а их и нет нигде.

Топили ими городские бани,
сжигали в Риме на больших кострах,
они тонули в тёмном океане –
кто помнит их, тот не забудет страх.

И я там был. На стенах – только гвозди,
пустые рамы да следы свинца.
Мне померещилось, я даже видел кости...
Здесь гений жил.
До самого конца.

И на полу – разбитые кувшины,
что Дионисий наполнял вином...

И только – милицейская машина
всю ночь урчала что-то под окном.



____________________________

В О З В Р А Щ Е Н И Е



Замок замолк,
но дверь – не верит;
её толкнут,
и ей – скрипеть.
И пусть не ею срок отмерян,
всё будет так же, как и впредь:

он станет старше
лет на десять,
войдёт и встанет у окна.
Его могли «пришить», повесить,
в атаке – в спину, и «хана».

Теперь он смазывает двери
и застоявшийся замок...
И никому уже не верит,
шепча: «Спасибо за урок».


________________________

П А М Я Т Ь



Забытого города окна забиты.
Кто их забивал, были тоже забыты.

А кто забывал,
забывал навсегда:
не он,
уходя,
забивал города.



_____________________

* * *


Там, на заставе,
стучит состав –
долгий, однообразный...
Пёс уснул,
от судьбы устав...
Серп над спящим –
тяжёлый, красный.

Завтра, видимо,
будет дождь
с ветром... конечно, с ветром.
День, набухший свинцовым светом,

свыкнешься, переждёшь

и переплачешься, отболеешь...
всё.
И когда умрёшь,
ни о чём уже не жалея,

свыкнешься, переждёшь.



_______________________

* * *



Тут весной – ледопад,,
тут зимой – снеголёт;
всё, что небо пошлёт
в этот ветреный Ад:

мой мороз на губах,
твой апрель на руках,
на душе, на щеках
и на ртутных столбах.


_________________

* * *


У осени в пригорошнях – градопад;
белым горохом
с небес – по городу!

Чёрт – в ребро, седина в бороду
городу.
А он рад.



__________________________

* * *



- Это сентябрь,
       Вы полагаете?
- Я понимаю,
       а что предлагаете?
- Дождь предлагаю,
       капли на лицах,
       я ведь не знаю,
       что пригодится...
       
       Пара горячих пакетов картофеля
       или загадочность Вашего профиля –

       что-то от птицы...
       от Леды... из Леты
       с привкусом ветра,
       с запахом льда...
- Леда - потом. Как закончится лето.

- Поздно. Сентябрь!
- Нам, значит, сюда.




__________________________

Т А Н Е Ц
Ц А П Л И



Слышишь меня, дождик,
слышишь, как я слышу
в окнах и через крышу
я, «незаконнорожденный»,

весь за стеной, за стёклами
спрятанный от Природы,
сводами долгобокими
в кафеле переходов...

Слышишь меня, дождик, -
как там твои речки,
пашни, леса, скворечники,
рощи, плоты да мостики?

Я тут хожу не тропками –
не по полям пшеницы;
я прозябаю в пробках -
в муторных вереницах.

Там и – она с цветами,
и через миг – прощание,
слёзы да обещания,
станции с поездами.

Времечко убыстряется;
ночи и дни - короче,
уже мой круг порочный:
сдавит -
и не покается.

Вытравит,
раскурочит.
Ржавым железом вспорот,
если и вырвусь прочь я,
выскочу я за город...

Там мы с тобой прольёмся
по облакам, по капле...
может быть, и сольёмся...

в танце свободной цапли!




____________________

П О Л Е



Не мани меня, поле,
стебельком не волнуй.
Я – как есть, и не более.
Не мани, не ревнуй.

Не зови меня, поле,
обещая покой
не по праву мне – воля;
я давно – городской.

Помню, птица кружила,
вот и снится она.
Будто «глаз положила»,
да не сводит с окна...

Не чаруй меня, поле,
перекатами льна!
Я неслыханно болен –
времена, времена...

Я повенчан с неволей,
и меня – не спасти.
Не мани меня, поле –
прокляни и... прости.




_________________

* * *



Ах, просторы вы, просторы –
голубые дерева!
Дальше искреннего взора –
расписные кружева.

Всё тревоги и дороги,
всюду – птицы да хлеба.

Ах вы, ноги мои ноги –
ах, бродячая судьба!

Вы цветочки-василёчки
с лепестками на весу
да неписанные строчки,
да охотнички в лесу.

Нету в городе подмоги –
сволота да мелкота.
норы, нары да берлоги -
срамота да суета.

Кто-то верит, что – на время,
кто-то плачет: «Навсегда»,
кто-то ставит ногу в стремя –
покидает города.

Кто смеясь, а кто рыдая,
где – этап, где – автостоп,
кто-то лодку покупает
не надеясь на Потоп.



_____________________

М О Н Е Т К А



... Катилась монетка,
о камни звеня, –
похожа на плач
и чуть-чуть – на меня;
мне Мир не доверят, -
мой слушатель спит,
и город,
не слыша потери,
шумит.



___________________

* * *



В бездомном городе живя,
ловя убогие подачки,
он ужин свой делил с собачкой,
отдать побольше норовя.

Они обнявшись засыпали
у тёплых труб на чердаках,
и если что во сне видали,
то – белый домик в облаках.



___________________

Г О Р О Д С К А Я
К А Р Т И Н К А  1


... Куриный фарш
на медленном огне,
четыре трупа
за окном в кювете.
Старик-сосед,
пример для долголетья,
повесился
на кожаном ремне.

Разламывая трубку телефона,
его зовут... зовут... зовут... зовут...

углём на стенке – надпись:
« Г О Л Л И В У Д »

ржавеет гвоздь
и падает икона.



_____________

Г О Р О Д С К А Я
К А Р Т И Н К А  2



Стоит мальчишка
с книжкою в руке –
задумчив и восторжен,

а за спиною –
лебедь на реке
глазаст и осторожен.


______________

Г О Р О Д С К А Я
К А Р Т И Н К А  3



Паук небритый жаждет муху.
Она кружится и поёт!
Вокруг – ветрище да разруха
и нищим Бог не подаёт.

И бомж немытый, в паутине
четвёртый день как не встаёт:
в груди дыра посередине,
и муха пляшет и поёт.



___________________

Г О Р О Д С К А Я
К А Р Т И Н К А  4


Осень птицей прокричала,
яро выкрасила клён...
Для кого она – начало,
для кого – конец времён.

Ловит «зайчика» девчонка
на испачканной стене –
бьёт по цементу ручонкой.
И – блестит прицел в окне...

Зайчик вздрагивает, гаснет,
вой сирены позади...

- Не играю с тем, кто дразнит!
Пошутил – и выходи!»



___________________

* * *



Мальчишка палкой по звезде
колотит – весь промок.

Но отражению в воде
ещё не вышел срок.


______________________

* * *



Ночь за окном ли, день ли,
в городе всё – его.
В городе бродят деньги:
в городе – никого.



____________________

* * *


Блуждают голоса в эфире –
зовут кого-то в тишине,
берёза белая в окне,
и – звёзды...
звёзды в целом мире.

В провалах тёплой тишины –
уютный запах ванилина,
и сны неведомой страны
объяли рамами картины.

Кто слышит – пьян.
Кто спит – не слышит,
как плачет поезд вдалеке,

как тот,
в углу,
уже не дышит,
с молчащей трубкой
в кулаке...



___________________

Г О Р О Д С К А Я
В Е С Н А



Окутал дым бетонный берег.
Там листья жгут. Они горят.
А я давно в Москву не верю –
не верю в то, что говорят.

Чего тут нет – того не надо!
Шипит салют во весь заряд,
дерётся думская палата,
а листья жгут - они горят...

Звезда была, звездой осталась –
пятиконечна и красна.
Всё откричалось, отстрелялось,
осталась мать, что ждёт без сна

и больше ни во что не верит,
ругая всё и всех подряд.
Окутал дым бетонный берег.
Там листья жгут. Они горят.



______________________

* * *



Не мог уснуть.
И вот –
не смог проснуться.
Он от бессонниц умер.
И теперь
ему и на бок не перевернуться.

А мы стучим,
разламывая дверь.


_________________

* * *



Несут покойника
по Тверской –
ни радости в нём,
ни жажды...

Время от времени
каждому

необходим покой.



_________________

М Е С Т О


По разным предместьям –
плохие предвестья;
что с Местом они
не останутся вместе,
что больше предместьям –
ни хлеба, ни чести,
а Место...
рассыплется на поместья.



_______________________

* * *

Нищий не знает покоя –
ищет покой в богатстве,
и рад за богатство драться,
не зная, что это такое.

Богатый покоя хочет,
мечтая, порой, удалиться
за реки, леса... за границы...
в нищенство, в одиночество.

И это – проблемы города,
вымеренного, просчитанного
до метра, до коридора,
до нищего беззащитного.


_________________

Н О Ч Н О Й
Э Т Ю Д


Замерли сумерки по углам –
ждут...
когда полночь заполнит чаши
с неба –
в купол,
к колоколам,
в окна,
в открытые
души наши.

Тихо, на цыпочках, не дыша
движется чёрная тень – предатель...
Кто там, - сердце?
Или мой шаг?

Стоп!
Достаточно.
В Ы К Л Ю Ч А Т Е Л Ь !

Свет Господень сквозь душ ламп
хлынул
в маленькое пространство -
в пол,
о стены,
и – к зеркалам:
в Мир Непостижного Постоянства!

Вы говорите: "моё Я"...
где, – у зеркала?
В отраженье?
Здесь – не жизни, а Жития:
дух скольжения вдоль движений!

Где на свете – "во тьме"?
А свет?
Тут, до стекла?
А там?

Вы знаете, сколько плохих поэтов
мучается по городам?



_____________________________

* * *


В золоте воздуха –
даль городская,
за голубыми мостами, за сваями -
даль, приближённая
к гамме заката...
Клода Моне.
И сравнений не надо.

По мосту – чёрный железный состав:
А – А – А – А –
словно хищные зубы с погоста –
остро
о стыки
состав многоосный
по перекладинам «А» на листах!

... Время считает,
следит за строкою –
вслед за рукою
живого поэта,
ставшего старше
на час до рассвета

над Нотр-Дамом.
«Над Вечным Покоем».


________________

* * *


Ночь в городе.
Час ночи.
Свет фар.
Фонари.
Дождь.
Каждый
ночью теряет в скорости;
каждой ночью
чего-то ждёшь.


____________

* * *


Стоит фонарь.
За ним – аптека.
Над нею – ночь.
Над ночью – Бог,
что не хотел
или не смог
отнять печаль
у человека.


____________

Т Е Р Р И Т О Р И Я


В листве осенней спит собака.
И листья падают на шерсть.
И может быть,(прошу учесть),
ей снятся знаки Зодиака.

Ей всё вокруг принадлежит
по праву сучьих территорий,
а сучья... оголятся вскоре,
а снег, что голову вскружит,

накроет всё.
И хлынет холод...
«собачий холод», говорят.

А вместе с ним – собачий голод,
но знаки в небе не сгорят.

Они спасут,
они прикроют
«Ковшом» и чашами «Весов»...

Тут по ночам собаки воют
о вольном крае Гончих Псов.


__________________________

Т Р А М В А Й



- Трамвай до парка!
А я – в него.
В трамвае жарко
и – никого.

Трамвай – оранжевый,
парк – зелёный
и весь – холёный
как Рай хвалёный.

«Час до Рая»,
но почему
все в трамвае –
по одному!

... Так и ехали,
так и едем:
то ль «съехали»
то ли – бредим.

А вдоль трамвая –
плакат из жести:
«Мы – вместе!»


______________

* * *


Уносят девочку шары, –
она взлетает и не плачет.
Она смеётся.
Это значит,
сменились Правила Игры.

От этой жизни уставать
пристало многим,
но – не детям;
они не ищут долголетья
и не боятся рисковать.


______________________

Х И М Е Р Ы



На крыше – ровных шпилей ряд
хранит мистические знаки,
и в окнах – чёрные собаки
хранят готический «уклад»

камней и стёкол витражей,
в которых всё – легко и сложно,
но всё иное невозможно
по божьей воле Сторожей.



_______________________

Р Е Т Р О



Город-РЕТРО – РЕТРОград,
он историей богат.

Тут богатых не любили –
он руинами рогат.

... И хранит в библиотеках
боль о том, зачем он был
от Адама от Ацтека...

Что сгорело – то забыл.



______________________

П А М Я Т Н И К



Он так мучительно гадал
во что же всё же воплотиться,
и жадно вглядывался в лица –
без них и среди них страдал.

И вот взошёл на пьедестал –
он стал одним из них,
он стал!



___________________

* * *



Как там «Питер» - на Санскрите?
Ну, да в общем, всё равно.
Потихонечку входите,
это – старое «кино»:

человек сидит на стуле,
день за днём в окне – июль...

Это – пуля из июля
сквозь качающийся тюль.


____________________

« Б О Л Ь »


Проникает в меня,
не смотря ни на что,
не смотря мне в глаза,
как игла сквозь пальто

прожигает во мне
эту боль из огня –
проникает в меня,
проникает в меня...

Кем гордиться и как,
я давно позабыл,
и бездомных собак,
я, увы, не любил,

а теперь – среди них;
вне закона и слёз...
И упал, и затих.
Видно, это всерьёз

проникает в меня,
будто плавит нутро
среди белого дня
на ступеньках метро.


________________

В С Ё
Р Е Ш Е Н О



Всё решено:
в городе – полночь,
городу – всё равно.
Словно в пустом, немом,
старом кино.

Где берега?
Что перевёрнуто –
город или река,
небо или окно,
городу всё равно.

Крылья жемчужных птиц,
шёлковый шум канала
и возвращённых роз
горький цвет,
и что-то ещё,
что могли бы носить
дамы и Кардиналы, -
чем было бы можно жить
тысячи лет.

Как бы не так!
Дело его – табак.
Значит, будет дым...
Кем он теперь храним,
что будет с ним?

«Была ни была!» -
комнаты скомканы,
вогнуты зеркала.
В городе пьют,
в городе бьют
в колокола.

Ветреность орхидей,
Падшего Ангела слёзы,
утопии сверх-идей,
что лежат на дне,
можно сложить в конверт
медленно и серьёзно.
И написать на нём «НЕТ».

. . . . . . .

Все поезда,
ветры и провода,
вы куда, куда?

- В синюю глушь
имени
наших душ!

Что там, в глуши, -
кто достаёт
из сонней
речной волны
мокрый конверт
его городской души?

Но
всё решено:
в городе – полдень,
городу всё равно.
Словно в пустом, немом,
сером кино.


____________________

В Ы С Т Р Е Л



Удар! – и побелели губы,
и небо грохнуло о грудь!
Взлетели заводские трубы
и глаз холодных не сомкнуть.
И кто-то - алый, непохожий,
и в даль зовущие лучи...

От фар
шарахнулся прохожий
и вой сирен затих в ночи.



_____________________
       
Ю Р О Д И В Ы Й


У подножия Башни Эйфеля
шли туристы, да вот сдрейфили.
К ним навстречу бежит юродивый
неизвестно какой родины.

Буря в горле его – стон да рёв,
серый стог волос, да над бровью – кровь,
когти тысячу лет не стрижены.
Видно, здорово был обиженный!

То ли лает он, то ли каркает,
о подошвы асфальтом шаркает,
злые осы над ним – роем!
Может быть, мы того и стоим,

одичавшие, позабывшие –
что-то знавшие, чем-то бывшие.

Кто искал свобод – вот свобода, в нём,
кто просил огня – он горит огнём.
Кто хотел познать – пусть с него начнёт,
кто устанет лгать – вместе с ним уснёт.

Это – тур-палас.
Башня Эйфеля.
Хорошо без нас.
Мы бы сдрейфили.



_______________________________

М Е Ч Т А
О
Р И О



В этом Мире несчастливом
есть земля–альтернатива:
блещут золотом оливы
плещут волны белогривы,

будто – Рай на грани срыва,
всё красиво там, красиво!

О прекрасном и высоком
пишут письма свежим соком
и шумят, шумят фонтаны –
в них купаются путаны,
и поёт в ночи Сантана
неустанно, неустанно...

Этот Миф под небом ясным
сочинён единогласно,
разукрашен и обласкан
как поэма или сказка.

. . . . . . . . . . .

В этом городе далёком
на утёсе одиноком,
чья пугает высота
плачет статуя Христа.




____________________

ОТ
К И Н О
ДО
К И Н О



От кино до кино
всё – равно,
всё – равно;
только – ровные "НО"
от кино до кино

А в кино-то, в кино
от того, что темно,
всё шалит да горит,
да умно говорит,

всё – с красивым лицом
да счастливым концом
да горят города,
ибо город – беда,

ибо город давно
не похож на кино.

Из окна ли, в окно –
всё – равно,
всё – равно.



_____________________

* * *



Этот плач под полночь
будто в плащ завёрнут.
Бьётся чёлн о волны,
горизонт задёрнут.

Там на чёрной крыше,
заплетённый в узел, –
плачущий неслышно
Почтальон Иллюзий.

Первым снегопадом
город очарован...
В центре маскарада
умирает клоун.

Для того, кто слышит,
музыка играет
выше...
дальше...
тише, -
клоун умирает.



______________

* * *



Осень золото роняет –
плачет небо. Не унять.

Циферблаты – не догнать,
на машинах догоняют...


______________________

Л Е Б Е Д И



Это – явно.
Это – явно.
Я и сам видал недавно
как на речку очень плавно
гуси-лебеди легли.

Это было
так забавно –
посреди Москвы Державной
нет, они не утонули –
под крылом глаза сомкнули
и обнялись,
и уснули...
а подняться не смогли.

Говорили, что от стаи
эти лебеди отстали,
говорили, что – устали,
и не тут они живут.

... Кто их видел, убедились,
что они не заблудились –
на Москве-реке родились
может быть, давным-давно

и купались, и резвились,
и конечно, научились
подниматься косяками
точно так же, как в кино.

Это – явно.
Это – явно!
Это было так недавно –
каждый с лебедем на равных.
(Это – общая река.)

Мы барахтались в затонах
как в прудах Царя Гвидона

ну и что, что – из бетона,
ну и что, что – берега?




________________________

* * *



Шум в ночи –
будто шторм с дождём.
... Сквозь волну напролом
идём
в зеркалах городской реки –

волны города высоки.

Башни – мачтами в небеса,
в небесах горят паруса.

Отче наш! Иже Ты еси,
погаси огонь, погаси!

Для того ли Мир,
чтобы множить боль!
... Город выжил,
встал,
да рассыпал соль

и шумит волной,
что несёт беду.
Только я – домой:

я к тебе иду.



___________________

* * *



Это – Осень.
Пора гниения
автомобилей,
травы,
носов... –

время дьявольского совпадения
двух времён на шкале весов.



___________________

* * *


Ряды зубов бетонной дамбы –
в клочках кровавой пены волн
и красный шар гигантской лампой
с шипеньем падает в котёл.

И тьма взбирается на скалы,
собой надежду заслоня,
что нас звала и вдохновляла…
Закат закату не родня.


____________________________

С Т Е Н А



Убили гения в подвале.
Он жил в подвале и писал.
Бумаг его не подобрали –
никто, видать, "не указал".

Густые травы приминая,
они шагали вдоль стены
всё дальше в ночь, не понимая
чего их дети лишены.


__________________

Р А Й



Небесных васильков озера,
ромашек белых облака,
ржаное золото простора
и песен светлая река.

Дубов задумчивые рощи,
берёз девичий хоровод...

Живи, мой друг, –
чего же проще!
Пусть плачет тот,
кто воздаёт.

Он нищим жил и нищим помер.
Как говорят, шагнул за край.
К его ноге привязан номер
бессмертной очереди в Рай,

где – васильковые озёра,
ромашек белых облака,
ржаное золото простора
и – песен светлая река.



_____________________

С Т О Л И Ц А
А Н Т И Х Р И С Т А




«Столица Антихриста».
Та?
Или – эта? –
Сто лиц у Антихриста
в текстах «Завета».

Сто пальцев – в будущем. На курке.
И где-то в рошлом – Его мишени.
Мир – собакой на ремешке,
на поводке
в круговом движенье.

Я мог бы выбрать Меридиан.
А ты бы выбрала Параллели.
Дорогой может быть океан,
пустыни, степи, края ущелий,

но всё – по кругу.
По «колесу»,
где скачут белками по орбитам,
и платят телом,
и пьют росу,
зовя свободою
что забыто

и по касательной, по прямой
ушло навек за пределы Круга...

Но что
есть «часть»,
возвратясь домой,
и как
частям сохранить друг друга?

В местах, похожих на циферблат,
лишь глупый «избранный»
ищет Рая,
и возвращается, догорая...

с лицом,
расплющенным «под оклад».




__________________________

У
П Р У Д О В
П А Т Р И А Р Х А


В сухое горло загоняя дым,
я по утрам стоял у грязных окон.
Москва на Патриаршие Пруды
глядит светло,
печально
и глубоко,

и видит то, чего не видит взгляд:
сквозь муть стекла
и линзы афоризмов
синематограф крутится назад...
Вперёд, увы, – безропотная жизнь:

икона под расшитою парчой,
в облезлых рамах – мёртвые поэты.
И девушка.
В мундире.
Со свечёй.
И – дети
с пожелтевшего портрета.

Закон Стоянья,
Правила Шагов,
Уменье Отвечать На Гибкие Вопросы...
И – ровный ряд сурьёзных мужиков -
как те,
из ВОХРа
на чужом допросе,
по спецуставу проглотили шок.

... На Патриарших –
как на водопое.
И – не Пруды,
а травяной мешок,
битком набитый
тёмною
бедою.


_____________________

* * *



... ОТВЕРЖЕН, взорван, разбит, разрушен,
в порыве сжечь себя, утопить,
выходишь,
и – грязью тебя из лужи!

... И – не догнать его, не убить,

чтобы – изверзился в НИКУДА
в звёздном ватнике “новобранца“,

а мимо в ночь пронеслась Звезда,
обрызгав плазмой протуберанца!




__________________________

* * *



Обезвожен, обезлужен,
город плавится в жаре... –
я живу с красивым мужем
в раскалённой Бухаре.

И в садах Бахчисарая
то очнёмся, то летим
и сгораем, и сгораем...
а «прохлады» не хотим.




____________________

Ч У Д О



За мною лошадь белая бежит...
Я оглянулся –
это ли – не чудо!
Одна. Полночный тротуар... откуда?!

Природа в городе
прохожего страшит.


_______________

Н А
А С Ф А Л Ь Т Е



Вы любите собак?
Если не любите, отойдите;
я сам подниму,
простите.



____________________

"С В О Б О Д Н Ы Й"
С Т И Х


Век Каменный.
Век Бетонный.
Век Двадцатый.
Век Миллионный.

"Каменные орудия
представляли собой
предметы крайней
н е о б х о д и м о с т и".

Мы из бетона
делаем всё.
И эти сплошные
тупые коробки,
которые в сотни
и тысячи раз
переживут
содержимое –
нас.

Когда будет найден
вечно-живой
материал,
настанет общее время –

и с к а т ь
и
и с к а т ь

С Т Р О И Т Е Л Я




_________________

С Т Р О И Т Е Л Ю




Строитель.
Гений.
Че-ло-век!
Чем недоволен ты,
чего ты хочешь?
Ты не дурак, а глупости пророчишь
и обвиняешь... век.

Представь,
что нету у тебя врагов.
Представь
планету без клыков и яда,
и предоставь поэтам петь баллады,
чтоб услаждать беспечных простаков.

Представь Империю
без смуты, без упадка;
наивные мечты слагают города,
во всех вещах – присутствие порядка
и – беззаботный Рай
и чистота.

Но Вечность исключает "поколенья",
ни Небо, ни Звезда – не навсегда.

Чтоб смыл Потоп
ТАКИЕ города! –
равно сказать,
что жизнь есть преступленье.


_____________________

Ч А С Т О Г О В О Р К А



Городили города
Проводили провода
Громоздили да мостили
Да ходили поезда

Лики новые ковали
Ликовали у икон
И ничем не рисковали
Да придумали закон

То кумиры то кумары
Раскумарили народ
Тары – Бары – да Базары
Разбазарили восход

Надевали командиры
Кругосветные мундиры
Круглосветлые квартиры
Покидали навсегда

И рыдали баронессы
Мерседесы и принцессы
И "для общих интересов"
Упадали города


___________________