Перекур

23-го февраля, когда вся страна имела положенный по закону выходной, офис крупной корпорации гудел от недовольства, как пчелиный улей. Дело в том, что хозяйка медной горы, то бишь, владелица корпорации и по совместительству ее же финансовый директор, издала и приняла в первом чтении указ – всем работать. Один попытался возразить – ему тут же указали на дверь. Остальные смирились со своей участью и вышли на работу, не желая терять зарплату и стабильность. Гудели в курилках и коридорах, жаловались друг другу на несправедливость, обзывали хозяйку последними словами, но все же, скрепя сердце и затаив обиду, батрачили за мониторами.
Во время перекура два клерка отошли чуть в сторону от остальных и начали перемывать кости хозяйке. Первый - немного нервно - начал:
- Ну как так можно? У всех выходной, а мы как проклятые должны ишачить.
- Жираф большой… – чуть прищурив глаза, философски заметил второй.
- Какой жираф?
- Ну песня есть такая. Не слышал?
- А при чем тут жираф?
Клерк, который начал было про жирафа, смачно затянулся, сплюнул и сказал:
- Забей. Проехали.
Первый опять нервно передернулся и возмущался дальше:
- Эта коза, конечно, совсем оборзела. Курить по часам, Интернет ограничен, опаздывать нельзя, в выходной на работу. Что, интересно, она дальше придумает?
Второй понимающе кивнул, стряхнул пепел и сказал, глядя куда-то в сторону:
- Стаду нужен пастух. Куда пастух погонит, туда оно и пойдет.
- А ты сам не из стада что ли? – возмутился первый.
- Я – нет. Я всегда могу сам уйти. Работы полно. Бери – не хочу.
- А чего ж не уходишь тогда?
- Платят хорошо. А к остальному можно приноровиться. Можно и потерпеть. Ты же вон тоже терпишь.
- Так я хотя бы возмущаюсь.
- А толку от твоих возмущений? Не нравится – уходи. Делов-то.
- Ага, легко тебе говорить, - возразил первый. – Уходи. А куда? Шило на мыло менять. Деньги-то нужны. Но она тоже палку перегибает. За людей нас не считает, то нельзя, это нельзя. В джинсах на работу нельзя – штраф.
- Ага, тебе разреши в джинсах ходить, так ты завтра в рваных придешь, а потом - в шортах. Какой же это тогда офис получится? Дисциплина должна быть все-таки.
- Ну, знаешь, - опять взбудоражено заговорил первый, - дисциплина она разная бывает. Вот в армии, например, - там все понятно. Там иначе нельзя. А тут что – тут же не армия. Это больше на зону похоже. И номерок есть – магнитный пропуск.
- А ты что предлагаешь – все разрешить? Дай тебе Интернет неограниченный, разреши тебе курить каждые пять минут, и все – никакой работы не будет. Будешь груши околачивать. А ей надо, чтобы ты дело делал. За это тебе и платят.
- Слушай, ты какой-то… не пойму я тебя… Тебе нравится что ли все это – запреты, штрафы?
- Нет, не нравится. Но я понимаю, что иначе нельзя. Она же деньги платит. Она и заказывает музыку.
У первого аж дыхание перехватило. Он закурил еще одну, посмотрел по сторонам и пробормотал:
- То есть, по-твоему, выходит, что она во всем права, так что ли? Она платит деньги и поэтому всячески ограничивает нашу свободу. Скоро она тебе скажет в сортир по часам ходить, будешь ходить?
- Я – нет. А ты будешь ходить и жаловаться, что тебя притесняют и обижают. Но ходить будешь как миленький. И на работу будешь приходить на полчаса раньше, если скажут.
Первый ошарашенно посмотрел на него, подумал немного и сказал:
- Ну, ты это брось. За кого ты меня принимаешь, за раба что ли?
- А сам ты за кого себя принимаешь?
- Я с тобой просто поговорить хотел, а ты обозлился.
- Да нет, - спокойно заметил второй, прикуривая еще одну сигарету, - это ты обозлился. За живое тебя задели. А я птица вольная.
- Ага, и поэтому ты куришь по часам и приходишь без опозданий в офисной робе.
- Это дисциплина. Так надо. Так положено. Порядок такой. Чего жаловаться-то?
Первый затушил бычок, поправил галстук, посмотрел еще раз на второго и сказал:
- Странный ты какой-то. Ничем тебя не проймешь. Порядок у него, дисциплина. А сам такой же как все, только как бы не при делах. Далеко пойдешь.
И пошел, лихо развернувшись, обратно в офис.
- Пойди еще кому-нибудь пожалуйся. Вдруг полегчает, - бросил второй в след уходящему.
Потом докурил сигарету, швырнул незатушенный бычок в урну и тоже пошел дорабатывать лишний рабочий день.
Шел и думал про себя:
«Ноют все, жалуются. Чего ноют? Работать надо»