Ну очень трагичная история

Его голос иногда срывается на фальцет, иногда завывает, хрипит, а впрочем, поет он в любом случае хорошо.
Лю восхищенно хлопает в ладошки и вскидивает голову, смешно встряхивая волосами при каждом аккорде.
Я потягиваю пина-коладу, в которую просила добавить стрихнина и рыбьего жира. В равных пропорциях. Вместо этого бармен приколол к высокому стакану бумажный зонтик. Спасибо, сука. Еще сочтемся...
Лю как-то призналась мне, что часто плачет, когда идет дождь. Я призналась Лю, что собираюсь написать трактат о сущности женского искусства и его роли в современном мире, а еще в том, что когда-нибудь застрелю себя в висок. После сих душеспасительных признаний началось такое, о чем приличные девочки имеют обыкновение помалкивать.
 Его хриплый голос пробирает до костей. Наверное, здесь я должна написать, будто никогда раньше не слышала ничего подобного. Но больше всего на свете в эту секунду мне хочется запустить чем-то тяжелым в этого беснующегося на сцене подростка.
Лю оставила меня. Она медленно, по-кошачьи пробирается к сцене мимо зареванных эмокидов, мимо долговязых, так же зареванных девочек аля гламур стайл, и мимо той суки-бармена, не добавившего в мой коктейль стрихнин.
И вот они цепляются взглядами. Он протягивает Лю руку и вытаскивает на площадку. Она так счастлива, моя Лю. Он начинает петь очередной слащавый хит о том, какие прекрасные глаза были у юной Мари, и как однажды некто, ну, скажем, Хосе, втрескался по самые гланды в эту несчастную дурочку, ну и пошло-поехало. Она подпевает, как может /у моей Лю ужасный голос, но это не имеет никакого значения/
Внезапно он с размаху бьет ее в живот гитарой - Лю сгибается пополам... Он дотягивает последнюю строчку и опрокидывает Лю на спину. Секунд десять гитара беспорядочно колотит по распластанному телу Лю, и, наконец, грузно опускается на голову моей бедной Лю. Что-то хрустит.
-Спасибооооо!-Кричит он в толпу.- Я люблюю вааааааас!
Какая-то эмодевочка взрывается. Кровь хлещет во все стороны, а к моим губам даже пристает теплый ошметок.
-Ну вот,- грустно думаю я, на автомате облизывая губы.- А в рекламе говорили, что этот новый блеск неприлипчивый. Ну вот... И где, в конце концов МОЙ СТРИХНИН С РЫБЬИМ ЖИРОМ В РАВНЫХ ПРОПОРЦИЯХ?!- кричу я бармену, тщетно пытающемуся скрыться от моего гневного взора под стойкой.
Бедная, бедная Лю. Бедный-бедный Хосе, бедная-бедная Мари, бедный-бедный бармен.
 
Каждое утро до сегодняшнего я закрывала глаза с одной мыслью: "сдохнуть". Сегодня я буду думать о лете, только о лете. Честное слово.