Концлагерь

Майданек, Освенцим, или Аустерлиц,
Там тысячи жизней и тысячи лиц.
В печах погибали, горели в огне,
В провалах сознанья и в пустоте.

Гигантские печи, как монстры в аду,
Людей поглощают, их судьбы в плену.
И трубы уходят под купол небес,
Чадят чёрным смрадом, злорадствует бес.

Нацисты ликуют, садисты – врачи,
И опыты ставят на людях они.
А тех, кто слабее, и болен, и стар,
Живьём уничтожит палач – кочегар.

Там стоны и слёзы, и шепот людей,
В молитве последней - Поляк и Еврей.
Арийский сапог придавил малыша,
Но тельце мертво – и уплыла душа.

От хроники фрицев, трясёт как в бреду,
Бульдозер сгребает тела поутру.
И трупы, как мусор в канаву летят,
А рядом фотограф, улыбки солдат.

Колючкой опутаны сотни столбов,
Бараки пропитаны кровью рабов.
Товар эшелонами фрицы везли,
Для расы арийской, для новой страны.

Но бал не свершился, война отошла,
Для фюрера кончена эта глава.
Разгромлены монстры, побиты, ушли,
И суд для нацистов, но душ не спасти.

Бараки, как память погибшим стоят,
Гвоздики у стен, словно кровью саднят.
И трубы, всё так же идут в небеса,
И колокол плачет, и стонет душа.

2008-05-07