Всё меняется

       
Он кричал, что всё расколото,
Перебито, стёрто в крошево.
Он рубаху рвал у ворота,
Мол, за что ж меня, хорошего?

Я же гнулся над бумагами,
Сам пахал во время пахоты,
А они, прикрывшись флагами,
Потаскух рядили в бархаты.

Лебезили перед нужными,
Брали мзду, клевали ближнего,
А на суд явились дружными,
И судили меня лишнего.

Прокуроры были рьяными
Вовсе не по напущению -
Нас раздень, мы все с изъянами,
Вот и нету мне прощения.

Он урод! – орут просители,
Перешедшие в свидетели.
Прежде вроде и не видели,
А теперь, гляди, заметили.

Снявши с глаз повязки-пластыри,
Взялись мытари за палицы.
Прежде шли как овцы к пастырю,
А теперь, как волки скалятся.

Эй, вы ангелы господние!
Что притихла ваша братия?
Нынче мода на исподнее,
Поспешите к нам под платья!

Прилетайте с неба ордами,
Ведь без вас не перемелется.
Мы лишь с виду стали гордыми,
Не хватает нам умельцев.

Залетите к Маше, голуби,
Пусть поплачет пересмешница,
Утопите щуку в проруби,
Пусть Емелюшка потешится.

Ставшим в очередь за верами,
Дайте бога понеистовей.
А меня - травите серыми!
Я с волками ладил исстари.

Накормлю я их баранами,
 (Вот уж кто не переводится!),
И, пока залижем раны мы,
Станет Маша богородицей.

А потом Емеля тронется
И на трон с печи прищурится.
Щука грозная сторонница,
Уж придется всем прищучиться.

 Кто за пряник не покается,
По тому пройдутся бляхами.
На Руси привыкли маяться
Меж иконами и плахами.

А когда опять не сладится,
Годы вздыбятся, как лошади,
И завертится сумятица,
Толпы выплеснет на площади.

Что им суть причины бедствия? –
Им подайте виноватого!
И под суд его без следствия –
Не за ту свободу ратовал!

Лик его сорвут с хоругви
И с груди его созвездия,
Церкви скривятся от ругани
Означающей возмездие.

А потом придут под облако,
Скажут: Дай нам Бог хорошего!
Пусть любого будет облика,
Лишь бы нас ценил не дёшево!

Дай хоть чёрта, хоть китайца,
А когда зарвётся – врежь ему!
Потому что всё меняется,
Только Русь стоит по-прежнему.