Правый борт брони

(Погибшему танкисту Михаилу Соколову,
прикрывшему своим танком танк друга Ивана Головко)

Что ж этой женщине надобно
С парой багровых гвоздик
Около вздыбленных надолбов
В майские эти дожди?

Мокрая, в лёгоньком плащике.
Старая, лик измождён...
Что же Вы, милая, плачете,
Слёзы мешая с дождём?

Здесь в этом поле под Гомелем
В пору прошедшей войны
Воздух снаряды буровили,
Сердце пронзая страны.

Танками, острыми траками
Русское поле рвалось.
Небо пылало и плакало
Пеплом с золой вместо слёз.

В этой атаке ли танковой,
В той ли погас его свет?
Словно из прошлого, радугой
Тянется по небу след.

Утром пошёл в наступление
Тройкою танковый взвод.
На скоростях в исступлении
Губы шептали: "Вперёд!"

Коли в победу не верили б,
Танки не шли бы в штыки.
"Тигры" с "Пантерами" щерили
В ярости дикой клыки.

Танк его мчался серёдкою,
Справа танк Ванин рычал.
Пушки прямою наводкою
Били по фрицам сплеча.

Но за изрытыми пашнями,
Где разметался рассвет:
- Миша! Заклинило башню нам! -
Крикнул Ванюша-сосед.

Справа разрывом заклинило
Прямо в начале игры.
Встали вы танками в линию,
Чтобы Ванюшу прикрыть.

Справа зашёл... Дело правое.
Только немного прошло...
Брызнула огненной лавою
Пушка в кустах, как назло!

Пламенем яростным, адовым
Танка нутро занялось.
С дымом солярки - не с ладаном -
Вас проводить привелось.

Что ж не сберёг себя, Мишенька,
В том несусветном бою?!
К солнцу кровавою вишенкой
Душу вздымало твою...

Ведом ли вам перед жерлами
Вражеских пушек был страх?
Пали, пылали вы жертвами
В танковых жарких кострах.

Память останется нАдолго ль?
Только не будет другой...
В поле под Гомелем радуга
Выгнулась Курской дугой.


Москва
5 декабря 2002