За поворотом...

Было утро. Дождик моросил,
Как всегда, вразрез с метеосводкой.
К дому незнакомому спешил
Человек решительной походкой.
Что тянуло взрослого мужчину
В квартиру на четвертом этаже?
Ни себе не объяснить, ни миру –
Что? Зачем? И нужно ли уже?
Всё же поднимался, шёл упрямо,
А в душе - надежды огонек
- Вот откроет двери старенькая мама,
Скажет,
- Здравствуй, я ждала, сынок! -
Кажется, стоял под дверью вечность,
Трепетало сердце, словно птица.
Время, улетая в бесконечность,
Оставляло чистою страницу.
… Может быть, раскаялась в ошибке,
Совершенной в юные года.
Но ему хватило б и улыбки,
Да признанья сыном - давняя мечта,
Что осела сединой неслышно,
Словно снег, на русые виски.
Ожиданьем душу истомивши,
И уму, и сердцу вопреки.
И забылась бы судьба лихая –
Ненависть отца, призрение родни,
Ведь не камень сердце, мать родная…
Дверь открылась…
       Взгляд холодный…
- Здравствуй, проходи…
Он, представившись, на краешек дивана
Опустился, приглашенный ею.
Нервно руки прятал в прорези карманов,
То их вынимал, волнуясь и краснея.
У стола, напротив - женщина седая,
А в глазах ни радости, ни удивленья.
Только иногда, халатик поправляя,
Пальцы чуть дрожали от волненья.
Не однажды представлял он эту встречу,
По-иному, всё совсем не так.
За окошком утро, а в его картине – вечер.
Радость, счастье, но не равнодушие никак.
Неужели, всё забыто ею,
Как кормила грудью первенца, его,
Песни пела как над колыбелью…
Иль воспоминанье – тяжело…
Как по краю пропасти - беседа,
Осторожно, не обидеть бы, понять,
Все кивавшую на молодость в те лета,
Жизнь прожившую, свою родную мать.
Не раскаяния ждал, признанья,
Но из уст её - не те, не те слова…
- Напоила б чаем на прощанье,
Да вот внука нянчить мне пора…
Быстро встал,
- Ну, что же, извините…
Шел к двери, а сам спиною ждал,
Что вдогонку скажет,
- Заходите…
Дверь захлопнулась, и сердце сжал металл.

Вышел в сквер, подкашивались ноги,
Горло сдавливал непрошеный комок.
Напряжение сказалось и тревоги.
Отыскал скамью, безлюдный уголок.

Кто сказал – слезами тверд мужчина?
       Ведь от боли сердце плавится, как воск.
Что ж, необычайно редкая картина,
Сдали нервы и бессилен мозг.
Он прикрыл глаза, безжалостная память
Возвращала в прошлое, назад.
Но больней, чем есть, она уже не ранит.
По-другому прошлое оценивает взгляд.

Воспитала женщина другая –
Та, что в детстве мамою назвал.
Что по крови вовсе не родная,
Он, малыш, тогда не понимал.
Он узнал об этом, повзрослев.
И из этого никто не делал тайны.
Жизнь в деревне на виду у всех,
Да и случай был необычайный.
Мать уехала, повздоривши с отцом,
Бабушке, оставив малыша.
А парнишка, так похожий на неё лицом,
Подрастал, учился, не спеша.
Но отец, кипевший ненавистью к ней,
Ненавидел эту схожесть в сыне.
Повинившись перед ним в жестокости своей
Через годы, взрослому мужчине.

Защищала, находилась рядом
Женщина, с душой – родная мать.
Понимая с полуслова, с полу взгляда.
Ну, казалось бы, чего еще желать?

Но родившийся ребенок не повинен,
Что не существует в мире меч,
Ту невидимую связь, как пуповину,
Между ним и матерью рассечь.
В нем томило душу много лет
Непреодолимое желанье –
Получить от той, что родила на свет,
Капельку любви и понимания.
- Мама, мама, …зря ты испугалась.
У меня всё есть – семья, любимая работа.
Извини, что постучался в твою старость,
Для меня в ней заперты ворота.

Прекратился дождик, выплакав все слезы.
Солнце накалило день весенний.
И на ветках молодой березы
Воробьи устроили веселье.
Он, очнувшись, глянул на часы.
Торопливо со скамьи поднялся.
На асфальте в классики играли малыши,
Вспомнив дочку, он заулыбался.
Этот маленький, смышленый человечек
Вмиг сведет на нет все горести, печали.
Непоседливый, зелененький кузнечик
Столько радости, и счастья излучает.
Нежность разливалась у него в груди,
И плескало сердце переполненною чашей.
Всё перемелется на жизненном пути,
Излечит время.
       Жизнь шагает дальше.