Рыцари неба. Подборочка к 9 мая

Рыцари неба. (Подборочка к 9 мая)


***(Чужое небо)

Мы рубим небо наискось крылом...
Когда в нём фрицы, нам оно чужое.
В нём смерть подстерегает за углом,
Открытого не принимая боя.

Немецкий рыцарь метко в спину бьёт,
Запрыгнув из-за облака на плечи,
И остаётся, мёртвою петлёй,
Чужое небо удушить навечно...

Прикончить, пробуравить, прострелить
В собачей свалке опрокинув навзничь,
Чужое небо, чтобы дальше жить...
Тут либо штопор, либо бочки здравниц,
 
Коль сбитый мессер косо подвязал
Клубами дыма отправляясь в небыль,
Как траурною лентой, у угла,
Портрет убитого чужого неба.

***


***(О рыцарстве немецких асов...)

Лётчикам ударных самолётов ВВС Красной Армии.

Так кто из нас рыцарь? Давайте не путать понятий,
Отринув дешёвых агиток назойливый гул,
Ломившие грудью сквозь всплески смертельных объятий,
Зенитных разрывов, иль тот, кто им в спину пульнул?

Намётывал ткань поднебесья расхлябанной строчкой
Пытаясь мой ИЛ к лоскутам облаков прихватить,
На трассеров стёжки, портной эрликон, об отсрочке
Не принято витязю, курс изменяя, просить...

Искус отвернуть, искупается биркою труса
К затылку, а смелость и рыцарство пулями в лоб,
С печатью молчания мёртвых... Оскоминой вкусы
Забили сметливые «асы» болтая взахлёб,

О том как сбивали без счёта «безмозглых» Иванов...
Мы ж пёрли, смыкая ряды, на заветную цель,
Сметая стену обороны фашистской тараном,
Им, битым, осталось словесную вить канитель.

Пусть сетуют, суки, на трусость свою, без утайки,
Припомнив кровавый начальный период, когда,
Броском безрассудным на смерть, краснозвёздные стайки,
Стервятников тучи, рассеивали без следа...

Они же отсиживались на иных эшелонах,
Пока я пехоту утюжил и танки крушил,
Чтоб после в отвесном пике, с запоздалым поклоном,
Побитым своим, обстрелять ковыляющий ИЛ.

Экспертно прикинуты шансы и выгадан ракурс...
Оплачивал вермахт, крестами солдатских могил,
Удавку почётного крестика "бравому асу",
Что, после, себя в мемуарах орлом возомнил.

Куда мне, до краснопиджачников, по краснобайству: -
Отвесят лапши и навесят, лишь уши развесь...
Ты, псиной беззубой, попробуй-ка, «ас», покусайся,
Клыки, в моём теле застрявшие, выдраны днесь!

***


***(Время умирать)

Фронтовым истребителям КА.

Мы рыцари небес и нам плевать,
На псевдоасов суетные споры.
Важней, святое время умирать
Нам не зевнуть, коль на родную рать
Заходят тучи вражеских бомбёров.

И как в тисках, до тесных Фермопил,
Безбрежный океан небесный сужен,
Зажат меж пар звена, размахом крыл
Мы путь перегорОдим, чтоб застыл
От ужаса "Лаптёжник" неуклюжий.

При виде нас, кого не бросит в дрожь?
Когда пунктирных трасс прорвав завесу,
Врубившись в строй мы учиним дебош,
Не ставя стаю мессеров ни в грош,
От войск своих, отжав, врага как прессом...

С чего б фашист трусливо потрошил
Бомбоотсеки прямо над своими,
Когда бы слабым и безвольным был,
Любой наш "ястребок", а не садил
Снарядами в пороховое вымя,

Когда бы, отстреляв боекомплект,
Не шёл бы на таран без размышлений...
Всю мишуру крестов и цепь побед,
Длинной с экватор, перепашет след,
От наглухо прикрытых наступлений!

***


***(Весёлая охота на востоке)

Г.Литвину

На отходе от цели отставшая пара горбатых
Ковыляет подранками, солнцу подставив хвосты,
Дымным шлейфом огонь на земле от пожара заката
Отчеркнув, но не в силах уже поднабрать высоты.
 
Юркий ЛаГГ одиночка оставленный с ними эскортом,
Подопечных промежду отчаянно мечется вскачь,
Их от стаи "худых" враз насевшей, ощеренным хортом,
С лаем очередей отбивает. Но "мессер" ловкач

Проскользнув, как под брюхо коню, в хвост последнему ИЛу
В мёртвой зоне повис и стрелку его не отпугнуть,
Перебитая связь не даёт подсказать командиру,
Подставляя под пули бронёй не прикрытую грудь...

Смерть косу занесла, заводите свой плач Ярославны,
По тылам, богатырь не вернётся... Но в яростный раж
Впал стрелок желторотый, на миг, ощутив себя равным
Пресвятому Георгию, прямо сквозь свой фюзеляж

Немчуру расстреляв...
Ожидавших весёлой охоты
На востоке, останки расклёвывает вороньё...
Те ж кого не добили тогда, как один донкихоты
В мемуарах теперь...
И безбрежно струится враньё...

***


***(Очередь - бомбы)

Сорок второй, мы притиснуты к Волге…
Бойня внизу, мясорубка на небе...
Гибли, но не забывали о долге...
Смело шагали героями в небыль.

Это потом, перестроечным сукам,
С битым немецким генералитетом,
Спевшимся, Русь очерняющим всуе,
Будут дозволены ложь и наветы.

Дескать, буквально по крышам ходили
Асы их, выбобмбив всё нахаляву...
Ну а тогда, среди дыма и пыли
Брили мы степь и "пасли" переправы.

Как мы звеном нападали на сотни,
Фрицы в своих мемуарах не пишут.
Как при германском воздушном господстве,
Бомбы свалить на дырявые крыши,

Не долетев до кварталов, где наши,
В груды развалин вцепившись зубами,
Насмерть стояли, опёршись о павших,
Асов прославленных их заставляли?

Всех посбивал бы, но боезапаса
Да и подлётного времени хватит
Только на то, чтобы выставив трассы
Не допустить их до бьющейся рати.

Ведь осознав, что мы рядом и будем
Бить без конца, а коль сунутся ближе
Смело пойдём на таран безрассудный,
Сыпали бомбы они на своих же...

Бдели за небом они превосходно
Асы ж! С какого бы ракурса трассу
К ним ни направил - посыпались бомбы,
Ну и к чему нам тогда выкрутасы?

И, нахлебавшись халявы на толпах
Беженцев, степь устилавших телами,
На беззащитных походных колоннах,
"Рыцарь" Люфтваффе, обстрелянный нами,

Жизнь возлюбив, открывал бомболюки...
Очередь, - бомбы летят из утробы...
Строй рассыпая, трусливые суки,
Мечутся... Паника... Очередь - бомбы...

В яках фанерных - едва ли не дети...
Взлёт и посадка, да в зоне по часу...
Но, в соответствии с правилом этим,
Жизнь молодую свою не напрасно

В жертву отчизне они приносили...
Очередь - бомбы, а после хоть в штопор...
Очередь - бомбы... Любому по силам
Коль не из трусов он... Очередь - бомбы...

Если бы Пешки работали также,
Если б халтурили Илы штурмуя,
Если б бросали мы их, намотавшись,
Всё отстреляв и почти на сухую

В баках, тогда как на нас гимнастёрки
Хоть выжимай, если б грязь и морозы
Нашей пехоте и тридцатьчетвёркам
Стали б преградой, пером бы елозил

Я, мемуары строча, по бумаге,
Вместо "прославленных рыцарей неба",
Ибо мы были бы биты нещадно...
Вот и решайте, где быль, а где небыль...
 
Только сперва, на руинах Рейхстага,
Надписи наши прочтите... От сердца,
Я в сорок пятом на нём накарябал
Кратко и чётко два слова "****ец им..."

***


***(В декабре 44)

Без истребителей ходим долбить их
Сорок четвёртый чай - нам ли робеть?
Под рождество, жалкий их недобиток
Жаждет уважить визжащая смерть,
 
Что под крыло оружейник подвесил,
Мелом РС надписав: - На Берлин!
Так отомстим, за родимые веси,
Богатырями из древних былин.

От "эрликонов" нас, ЯК не прикроет
Ну а "худым", коли явятся вдруг,
Мы и без "маленьких" рыло умоем,
Выстроив оборонительный круг.

Вот и не жжём понапрасну горючки
До наступления попридержав,
Оной запасы, ведь в небе лишь тучки,
Да самолёты союзных держав.

Самоуверен ты, старче, без меры,
Скажет иной... – Поштурмуй-ка с моё
Тоже не станешь, скорбя по потерям,
Верить покорно в любое враньё,

Асов заносчивых, битых по делу,
Ахтунг Покрышкин - не наши слова...
В небе господствует сильный и смелый,
Ну и "Горбатый"... Такие дела...

Вдоволь над падалью ихней кружили,
Путь, расчищая наземным войскам,
Неудержимым давивших нажимом,
Так до ужимок ли нам, летунам?

Дело иное, коль тянешь подранком,
С грузом из мёртвого тела стрелка
И, тут как тут, их охотники: - Данке
Шот за внимание. Где же, пока,

Полк разутюживал вдоль по шоссейкам
Хвост беззащитных походных колонн,
Шлялись отважные рыцари рейха?
Падшим, пике ваше, поздний поклон...

Не сманеврировать раненным ИЛом,
И без того, зачихавшись, мотор
Скорбно дымит поминальным кадилом...
Тут вы орлы... Начинается сбор

ТУшек и ПЕшек, подбитых, ползучих
Крох, перепавших от барских щедрот,
Милостыни: салажат недоучек...
Ан, оттолкнувшись от наших широт,

Переломили хребтину Люфт Ваффе!
Парой на стаю, лоб в лоб, на таран,
Шли мы без страха... Итожит дебаты
Гулко закашлявшийся ветеран.

***


***(Взгляд в глаза асу охотнику)

У страха глаза велики.
(Русская поговорка)

Когда встречался в небе не с салагой,
Привыкший бить зелёных новичков,
Немецкий ас, лихой налёт отваги
Сдувало вмиг. Расширенным зрачком

Следящим за каскадом эволюций
"Ивана", не ловил его в прицел,
А выбирал момент, чтоб увернуться
И оторваться в затяжном пике...

И это Рыцарь? Кто переиначил
Былых понятий суть, ко всем чертям.
Ведь рыцарь это не чувак на кляче,
А то кто бьётся с места не сходя,

Пока не перестанет биться сердце,
Иль не отступит сокрушённый враг...
С какого бодуна, вы, битых немцев
Возводите в блескучий этот ранг?
 
Советский сокол, наплевав на "СКОЛЬКО",
Запрашивал азартно землю "ГДЕ"?
Фашист же, уходил переворотом,
Оставив лишь форсажа дымный след,

Когда не мог внезапно клюнуть в спину...
Бросал своих бомбёров на убой...
Пехоту от атак горбатых Илов
Не защищал он, жертвуя собой...

Высасывал из пальца небылицы,
Прохвост, героев всуе теребя,
Де стаей, русские, тысячептицей
Затмили небеса средь бела дня.

А он де бил их скопом на подлёте,
И расчихвостил беспощадно в дым.
Вон сколько их на фотопулемёте.
И всё с одним и тем же бортовым...

***


***(Я вижу цель! Ни в жисть не отверну...)

"Русские штурмовики не сворачивали
с боевого курса, независимо от силы
зенитного огня. Порой они продолжали
пикировать на цель даже, когда их
атаковали наши истребители..."

В. Швабедиссен.

Я вижу цель! Ни в жисть не отверну,
Пусть валятся, от солнца, мессершмиты
Мне на спину, нить нерва, как струну,
Натягивая шансом быть подбитым.

Под перебор на струнах этих, месть
И ненависть сиреной серенады
Выводят мне внизу, а совесть, честь
И командирское скупое надо,

В тиски, зажав, тупой животный страх,
В пике склоняют, я за Русь в ответе.
Прокручиваю в сотый раз в зрачках,
Как заживо в огне сгорают дети...

Отстанут от хвоста тела «худых»,
Когда пойду в смертельный клинч с зениткой,
Чтоб прямиком, не получать в поддых,
Подарочков от эрликонов прытких.

Потом, начну наматывать круги,
Чтоб в логово врага пробить дорогу
Пехоте, я - "Горбатый", штурмовик,
А значит, мне горбатиться до гроба.

Упали бомбы, воя, и, жужжа,
эРэСы отделились, не халява,
Теперь мой Ил свалить, а как ежа
В зад укусить... Профукал Ас, раззява,
 
Момент, и будет ждать, покуда круг,
Цель истерзав, отстраивая клин, мы
Не разорвём...
Потомки, да поймут,
Кто истинным был рыцарем, кто мнимым...

***


***(Сухой остаток)

Привёз сто семьдесят пробоин
Трудяга Ил, сумел пилот,
Который не был удостоен
За, в общем, рядовой налёт,
За вычетом ста грамм спиртяги,
Ничем весомым, усадить
Его. Собрались все летяги
Итоги боя подводить.

В борту дыра от эрликона:
Когда зашли на эшелон.
Над станцией, стена заслона,
Зенитного, весь небосклон
Покрыла... Но прорвАлись, жахнув
эРэСами и облегчив
Себя от бомб за облак чахлый
Отстраивая круг ушли.

Пути разбиты, поезд ниткой
Растянутою - в западне.
Сперва "навешали" зениткам: -
Сеть трещин на бронестекле...
Потом свинцом полили щедро,
Из пулемётов, кутерьму
Вокруг вагонов. Бил из недр их
Огонь... Вся станция в дыму...

Конечно снизу тож стреляли,
Да что мелкашка для брони,
Её не все снаряды брали,
И тут лишь вмятинки одни...

А на отходе прозевало
Прикрытие прорыв "худых":
Нашпиговали, ох не мало,
Снарядами, - лупил в поддых
Прицелясь в маслорадиатор,
В упор, зайдя из под хвоста,
Лихой немецкий авиатор,
Пока давала высота.

Когда ж к земле прижали брюхи
На бреющем, тут он садил
Уже с верхов: - отсюда плюхи
На плоскостях. Ей-ей бескрыл
Остался б, если бы не Яки...
А Ас-то штурмовой налёт
Не отразил. В итоге - враки:
Сбил Ил на фотопулемёт!

Последствия начнут кататься
На этот факт, как снежный ком...
Кресты на кладбище солдатском,
Построившиеся рядком...
Забитый госпиталь... Руины
Сожжённой станции... И вспять,
Коль станет танки и машины
Фриц в чистом поле разгружать,
Не перекинув в срок резервы,
Он Красной Армии прорыв
Не обернёт, как в сорок первом...
Смердящий, трусости нарыв,
Открывшись, выплеснется гноем...
И вновь могильные кресты...
Ан рыцарского удостоен
На бойню зревший с высоты
Эксперт... Смакуя блеск идиллий,
Лоскутным пледиком побед,
Малюя чёрточки на киле,
Не занавесить бездну бед...

Не скрыться от упрямых фактов,
Пока мы в логике сильны,
ПОБЕДА - вот сухой остаток
Кровопролитной той войны.

***


***(Ишачкам)

Ишачили без передышки
В пылу военных передряг...
Мы И-16, коротышки,
Но нашу силу знает враг.

Пусть не быстры, зато вертлявы,
Штурмуем, кланяясь на бис.
И не сулит "худым" халявы
Лихой оскал зубастых "крыс".

К чему за мессером гоняться?
Когда рассеиваем смерть,
Иль прикрываем верным братством
Горбатых Илов круговерть,

Сам прилетит... Мы свалку песью
Ему сулим, ан хлёстких драк,
Не любит "рыцарь" поднебесья.
Он только в спину бить мастак.

Шакаля, рядом будет виться,
И, лишь числом превосходя,
Покажет норов хищной птицы,
Что нас сильней по всем статьям...

Загнув "крючок" сорвём охоту...
А кто остался "при своих",
Спросите ихнюю пехоту,
Коль сыщете средь них живых...

***


***(О мифической истории и исторических мифах)

То что верят статистике лупленных немцев
И кругом лепят ссылки на них, вам не странно ль?
Вон, они же твердят, что евреи в Освенциме
Содержались прилично и очень гуманно.

Умирали де только от тяжких болезней
Да к тому же и меньше, чем ТАМ, на свободе,
А колючка, так это, чтоб в лагерь не лезли,
Жертвы их безобразий в окрестном народе.

Получается домыслы, враки и мифы -
Холокост пресловутых шести миллионов...
Вот такие в их данных подводные рифы...
Может тех же позиций взглянуть на погромы?

Представляю, как в ком-то сейчас встрепенулось
Всё святое, как ринутся с яростным рыком
Мне доказывать подлость мою или глупость:
Мол, купился на фальшь оправдательной "липы"

Палачей и подонков... Постойте, не вы ли
Призываете безоговорочно верить,
Тем же самым печатям на цифрах, что вывел
Генерал от начальства скрывая потери.
 
Он-то знал, что у них в лагерях не курорты,
И туда не хотел попадать за провалы
На фронтах неоглядных, за фортелем фортель
Вытворяя в отчётности. Как по лекалу,

Он потом перенёс этот стиль в мемуары.
Дескать, бил "Русиш Швайн" без конца и без счёта,
И почти без потерь... Было... Самая малость,
Коли не возвращались с "весёлой охоты"

"Крестоносцы" в мечах и дубах, и брильянтах...
На которых в газетах потом некрологи...
Подводила их техника... Ведь безоглядно,
Уносили славянские лабухи ноги

И фанерные крылья, едва появлялись
В небе славные рыцари Рейха. Мыслишки
Асы в бОшках кадушечных русских вправляли
Пригрозив строго пальчиком: "Ах ты ж, Покрышкин..."

Им, экспертам войны, в пику нам, русопятым,
Одержавши побед, утомительно длинный,
И блистательный список, весной, в сорок пятом
Далеко за Уралом, а не под Берлином,

Надлежало б садиться на аэродромы,
И взлетать, ну хотя бы порой, для порядка...
Вот и тыкают шпильки, в брехне многотомной,
Размочалившим их в требуху коммунякам...

Нагадали, раскинув краплёные карты,
Нам историю, прошлой великой эпохи
Удушив отголоски, в двойные стандарты,
Как в тиски наши головы втиснув, пройдохи.

***


***(О ярлыках и образах)


Согласен на допуск, пусть, в духе традиций,
К затылкам приклёпанные ярлыки
Как бирки висят... Но, ей богу, не рыцарь
Так прозванный с чьей-то нечистой руки

Немецкий пилот-истребитель, что вдавлен
Птенцом, в сорок пятом, в родной фатерлянд
Был теми, кого по его мемуарам,
Нещадно он бил. До словесных гирлянд

Мне б не было дела, но, олигофреном,
Какой-нибудь общенедочеловек,
В прыщавые интеллигентские гены,
Из демопоноснокнижоночных рек,

Впитает нелепых рассказок наветы,
Как губка... И вспучат разжиженный мозг,
Мыслишки забулькав... Глядь в апологеты
Кровавых Люфтваффе ещё один врос...

Ведь, зная о рыцарстве от Голливуда,
Где средневековый герой белозуб,
Причёсан, холён, а не в рубище скудном
Из тёмных веков, на надушенный круп

Своей энглизированной лошадки
Сажает принцессу, тростинки стройней...
Что может салага на фЕтиши падкий
Представить себе о Великой Войне?

Умишком тщедушным раскрутит картину,
В ней в отпрысках прусских дворянских элит
Фашист щеголяет... Надменно и чинно
Свои поединки победно вершит
 
Прославленный Ас, в небесах, где роится
Без прока и разума, как комарьё,
Сов-стая, но стоит ему появиться
Эфир забивается воплем уё...

Там Яки трусливые будут метаться,
С дрожащей пилотов-салаг требухой,
И прятаться в тучах... И враз рассыпаться
"Горбатые" станут от пули трухой...

Тогда как на самом-то деле он крался
Затравленным лисом, подранков ловя,
Чуть что, от противника он отрывался
В пике затяжном, а потом, втихаря

Подкравшись, пытался ударами в спину
Добить, а не вышло,- опять на утёк...
Пусть демопридурки стенают дурниной
И самоотверженность дедам в упрёк

Трусливо вменяют. Пускай превозносят
Хвастливого фрица, что выбомбить дал
Созным бомбёрам отчизну, не бросив
Ни разу за время войны на таран

Свой фокер «железный», у страха за гранью.
Тогда как самих их, не раз на "дровах"
Отчаянный сталинский сокол таранил...
Не время ль задуматься кто был не ах?

В пыли документов секретных гохранов
Сермяжная правдушка погребена...
Почти не осталось в живых ветеранов
И перед враньём беззащитна страна.

Надежда на факт, что упрям до предела:
Возможно ли было, в небесную рать
Спровадив войска, из колец поражений
Нам цепь вожделенной победы сковать?

***

С признательностью к дочитавшим до конца,
Графоман Драудэ.