Мои Одесские рассказы

Вы думаете, это бредит малярия?
Это было,
было в Одессе.
В.В. Маяковский
 
***
Одесса. Лето. Середина 80-х годов прошлого века.
Трамвай забит до отказа.
Человек среднего возраста, зажатый между поручнем и полной дамой, громко вздыхает и громко же говорит: "Боже ж мой! Как хорошо было в Одессе в 1972 году!" Никто не обращает внимания на этот вздох и возглас. Всем душно, тяжело, липко. "Боже ж мой!" – повторяет мужчина ещё громче, – "До чего же хорошо было в Одессе в 1972 году!" Тишина. Душно. Липко. Жарко. "Вот я и говорю" – не унимается мужчина, – "Как же было хорошо в Одессе в 1972 году!"
Какая-то любопытная женщина не выдерживает, и робко, интеллигентно спрашивает откуда-то из гущи душных и липких тел: "А что было в Одессе в 1972 году?".
"В 1972 году в Одессе было хо-ро-шо!" – задумчиво и раздельно произносит настойчивый пассажир. "В 1972 году в Одессе была холера". "Холера?!" – искренне удивляется женский голос. "Холера?!" – проносится шепотком в набитом курортниками трамвае. "Что же хорошего может быть в том, что в Одессе была холера?!".
Мужчина выдерживает паузу и медленно, с некоторым даже актёрским мастерством произносит: "Видите ли, какое дело. Когда в Одессе холера – в ней нет туристов!" (он произносит это слово с двойным твёрдым "р" так, что оно звучит "туррыстов") "А когда в Одессе нет туррыстов, то в трамвае можно не только даже сесть, но и даже сделать это близко к окну – и даже с той стороны, с которой можно увидеть море!"
Он замолкает и мечтательно, как бы на всякий случай добавляет: "Чёрное море".

***
Одесса. Лето. Середина 80-х годов прошлого века. Я, Таня Л., Марик Б. и Вадик Ш. (живущие теперь на разных материках) заходят в знаменитый "Гамбринус".
Внизу полутемно и сыро. Пахнет плохим пивом и чем-то морским.
Пианист и скрипач, как-то глумливо или нарочито пошло играют тогдашний хит, а пьяные мужские голоса подпевают скрипке: "Знаю, милый! Знаю, что с тобой". Нечто подобное я увижу много лет спустя в Провинстауне. Там – в столице гомосексуализма – подобные признания покажутся мне более уместными.
При входе в зал висит, упрятанная в грязную рамочку, информация о том, почему этот бар так знаменит. Видимо, что-то про Куприна и прочее.
Интеллигентный ленинградский мальчик Вадик Ш. заинтересован информацией.
Он читает. Он потирает бороду. Он закладывает руки за спину. Читает дальше. Снова потирает бороду. Он увлечён.
Толстенная барменша с невероятной грудью (такие женщины бывают только в фильмах Феллини) и с кружками пенного пива проходит мимо, почти не останавливаясь, поворачивается к Вадику, и бросает налету: "Эй, ты! Здесь тебе, ****ь, не библиотека! Либо иди пиво пей, либо – пошёл нах!"
Вадик Ш. поворачивается к ней, хочет что-то сказать, но она уже уплыла, унося с собой кружки пива и феллинивую грудь.
Мы сидим за столиком и пьём плохое пиво, заедая чем-то морским.
А само море совсем рядом. Его не видно, но до него можно дойти пешком. Море. Чёрное море.

***
Одесса. Лето. Середина 80-х годов прошлого века. Стрелка на стене дома: "Туалет за углом". Значит, нам туда. Обходим дом. Заворачиваем за угол. Снова стрелка: "Туалет за углом". Ну, что же – мы, несомненно, ближе к цели. Осталось потерпеть совсем немного. Обходим дом. Заворачиваем за угол. Снова стрелка: "Туалет за углом". Это уже немного настораживает. Но, раз мы, переминаясь с ноги на ногу, зашли так далеко, не поворачивать же обратно? Обходим дом. Заворачиваем за угол. Большая вывеска: "Туалета не было и не будет!"
Что же это за город такой, Одесса?! Почему он не может быть серьёзным, как все остальные города?
Сумасшедшая жемчужина у моря.
Чёрного моря.