Поросье

СБОРНИК



 * * *
 На краски расщедрилась осень,
 Окрасила фланги и тыл.
 Осинник зелёное сбросил,
 В желании быть золотым.
 Рябины алеющей россыпь.
 С грибною братвой по пути.
 Закончились летние росы.
 И гнёзд, где птенцы, не найти.

 * * *
 Сажей забиты поры,
 Бронхи горят от угара.
 Разве не рудокопы
 Мы, здесь, не кочегары?
 Манят находки, экстазы,
 Звезды, что нам не по чину.
 Разве мы не скалолазы?
 Разве не «трубачи» мы?
 Кто-то вконец замаян,
 Кто-то ещё фигачит.
  Разве мы горб не ломаем,
 Чтобы хоть что-то значить?

 * * *
 Быстро скрывается  вечер,
 Страшным становится лес.
 Господа, мир он извечен,
 Мир человеческий — всплеск.
Звёзд собирается вече,
Вечных небес многоточ...
Быстро скрывается вечер,
Тайной наполнена ночь.

* * *
 Не надо было дурню уезжать,
 Не тормошить ни нервы,
 ни вещички;
 Детишек, как положено, ласкать,
 И не менять жену на электрички,
 И не болтаться где-то кучу лет,
 Где всё обыкновенно-безучастно.
 Ну, вот, и электричек больше нет,
 И ты один. По-моему, все ясно.

 * * *
 Всех благ в свой дом не заберешь,
 Пусть даже отовсюду прёшь.
 Не для себя их собираешь,
 А душу, точно, потеряешь.

 * * *
 Ржавой провлокой колючей,
 Незаметной никому,
 Скручен ты, я тоже скручен,
 Оба мы с тобой в плену.
 Выжат, скомкан и отброшен,
 Падай, падла, на колье;
 И чем более ты рвешься —
 Глубже в тело острие.
 Это же обычный случай
 (Белый свет сплеча не крой)...
 А по провлоке колючей
 Медленно стекает кровь.
 
* * *
 Звезды над кладбищем,
 Ветром мрак продут,
 Что они здесь ищут?
 Что они здесь ждут?
 Здесь песок как просо,
 След затопчет след.
 Множество вопросов,
 И ответов нет.

 * * *
 Ночь была  холодна,
Не  светила луна.
 А вчерашний подъезд был закрыт.
Тот, который открыт -
Для свинячьих корыт, -
Приютил человечка дна.

* * *
От злости кто-то мечется,
Пророчит нам пролёт…
«Пою моё отечество!» -
Отечество не пьёт.

* * *
 Этим светят апельсины,
 Тем, зато  кора осины.

* * *
«Как часто пьянея от светлого дня…»
Стоял, размышлял у ограды.
«И Родина щедро поила меня…»
На Родину валите, гады!


 НЕСКОЛЬКО  НАЕЗДОВ
 НА  ОСИПА  МАНДЕЛЬШТАМА

 



ХОЧУ В ДЕТСТВО

        « Только детские книги читать».
                ( О. М.)
 
«Только детские книги читать»,
 Или вовсе не трогать их пальцем,
 А коты во дворе вдруг появятся,
 Что попало в них сходу метать.
 Рвать обутки, рубахи, штаны,
 Да на тополь высокий залазить,
 Навернуться с него пару разик,
 Да чинарик стрелять у шпаны.
 Иль таскать из соседского сада,
 Если к фруктам желанье проявится.
 Взрослых жизнь мне нисколько не нравится
 О себе там заботиться надо.


 ТАКОЙ РОДНОЙ

      «Дано мне тело —
      Что мне делать с ним,
      Таким единым и таким моим?»
                ( О. М. )


 Я и сапожник, я и сапог,
 Я и пирожник, я и пирог,
 Я и Никита, я и Кирилл,
 Себя задумал и сотворил,
 И даже вечности я приказал,
 Чтобы никто меня не размазАл,
 Во мне есть что-то от пирамид,
 Мне не позволено уйти в Аид.

 
БОЛЬШЕГЛАЗАЯ ПЕЧАЛЬ

            «Невыразимая печаль
            Открыла два огромных глаза...»
                ( О. М. )
 
«Невыразимая печаль
 Открыла два огромных глаза»...
 И что увидела зараза?
 Она увидела хрусталь.
 Хрусталь придуман для вина,
 А для вина — краса-девица,
 Которая не возгордится,
 Иначе для чего она.
 Но воротить не надо рыла —
 Найди красотку и зачаль...
 Невыразимая печаль
 Огромные глаза закрыла.

 
ДУША  ПОЭТА
 
         «Ничему не следует учить»
                ( О. М.)

 «Ничему не следует учить»,
 Пусть душа, где хочет, там торчит,
 Пусть она несёт любую хмарь,
 Ладно коль осилила букварь,
 Пусть о чем ей хочется бурчит,
 И её не следует учить.


 ЗДЕСЬ И ТАМ
               
            «Медленнее снежный улей».
                ( О. М.)
 
Кто в окно забросил улей,
 Раздробил стекла хрусталь?
 И  оправдываться стал
 Присмирев на венском стуле,
Задом всю измяв вуаль,
На которой нити лета?
 Всё, вуали песня спета,
 Хоть её в камине жарь.
 Будет ночь ему в алмазах.
Нынче  же узнает он,
Жизнь земная – это сон,
И не возразить  не разу.


 В  ПУСТОТЕ

            «Слух чуткий парус напрягает».
                ( О. М. )

 Вокруг такая пустота,
 Гуляют овцы у оврага,
 Журчит на дне оврага брага,
 Да брага, но, увы — не та.
 В ином кармане — суета,
 В моем пыльца от сигареты,
 Чему быть следует, там нету.
 Ах, чтоб тебя, блин, тра-та-та!
 Урчание кошки в животе,
 А на душе грызут собаки,
 Сидеть бы не стирая траки,
 Чем этак лазить в пустоте.

 
БОЛОТНЫЕ СТРАДАНИЯ

          «Из омута злого и вязкого».
                (О. М.)
 
Я родился на болоте,
 Комары вокруг снуют,
 Никого и не заботит,
 Что неважный здесь уют.
 Скоро я совсем поникну,
 Как всегда не закричу,
 Не дают мне даже пикнуть,
 Если что сказать хочу.
Скоро в омуте завязну,
 Не спасут и земляки.
 В жизни столь однообразной
 И седеют мужики.



 В ПРОКУРЕННОЙ КОМНАТЕ
 
                «В огромном омуте
                прозрачно и темно».
                ( О. М.)
 
В огромной комнате зубастый никотин,
 Не видно даже собственного носа,
 Какой-то поработал здесь кретин,
 На должности худого паровоза.
 Такая атмосфера не по мне,
 Мне хочется чистейшего озона,
 Напрасно порываюсь я, зане
 Надеяться на это нерезонно.
 Вот так всегда, мечтаешь о реке,
 О травке, о зеркальной чистой глади;
 А тут с махрой припрется старый пень, 
 И всю квартиру дымом перегадит.

 

ВЕЗУТ
 
                «Как кони медленно ступают».
                (О. М.)

 Куда везут меня — не знаю,
 Упорно все-таки везут;
 Там, за бугром собаки лают,
 Мне этот побоку мазут.
 Меня везут и я доволен,
 Лежу я, как мешок с крупой,
 Кому-то кажется,  я болен,
 Кому-то кажется — запой.
 Меня везут, а я балдею,
 Загружена весьма душа,
 На полкопейки не халдею,
 То есть не смыслю ни шиша.
 Вот привезли меня, сгрузили,
 Упомянули чью-то мать,
 Водой холодной окатили
 И уронили на кровать.

 
НА ЛУНЕ
               «На луне не растёт...»
                ( О. М.)

   
 На луне не найдёшь
 Ни дебила, ни жлоба,
 От жары пропадёшь,
 От мороза озноба.
 Поглядите  с земли
 Попрочнее немножко,
 Там никто не пылит.
 И не зреет картошка.
Вовсе нет никого,
Как заметили физики.
Но мечтают о ней
Непосредственно шизики.


ПРОСВЕТЛЕННОСТЬ
               
            «Мороженно! Солнце».
                ( О. М. )


         
 А раньше, бывало, шло на разлив,
 Грамм двести бесцветной
 Возьмешь на десятку,
 Почешешь носком левой правую пятку,
 И за кадык, как в глубокий обрыв.
 И так хорошо станет вдруг на душе,
 И люди покажутся полными братьями,
 Но терпишь, пока к ним не лезешь
 С объятиями:
 Не видишь - в приятелях ты алкашей.
 А после второй, что идёт перед третьей,
 Ты чувствуешь — кто-то тебя невзлюбил,
И улыбается нагло дебил,
Твоих умных слов, гад, в упор не заметил.
А после четвертой ты стал выяснять:
 Ну, кто он такой, и чего ему надо,
 Но тут оказалась под носом ограда,
 И  стал ты штакетник зачем-то ломать.
 Как с неба свалились ребята-менты,
 И начали руки крутить, как попало,
 И тут, так всегда, настроение упало,
 Ты чувствуешь — это подкрались кранты.
 С кого-то погон ты успел отодрать,
 За чей-то ботинок зубами вцепился,
 А кто-то сказал: «Дышит, значит, проспится".
 Не надо с похмелья стаканами жрать.

 



РАСКОЛЬНИКОВ
 
                «Домби и сын».
               
                (О. М.)
 
    
Когда апрель подходит к маю,
 А в мае первый грянет гром,
 Раскольникова вспоминаю,
 Что шёл куда-то с топором.
 У Достоевского спросите,
 Преподнесёт вам без прикрас,
 И весь до зёрнышка рассыплет
 Психологический рассказ...
 Студент шёл убивать старуху,
 Не просто силой кулака.
 Попил пивца, набрался духу,
 Чтобы не дрогнула рука.
 Старуха денег накопила,
 В нужде чтоб старость не влачить.
 И вот от жадности «лепило»
 Решил старуху замочить.
 И замочил, соседку тоже,
 Чтоб не мешалась кочерга;
 За пазуху добычу сложил
 Да и отправился в бега.
 Недолго бегал — изловили,
 Как убежавшую «Му-Му»,
 Труд не наёмный присудили,
 Отправили на Колыму.
 Там холодно и очень скверно.
 А где Раскольников сейчас,
 Все там,  на Колыме, наверно,
 Коль не накалывают нас.



 МЫЛО

           «Кинематограф. Две скамейки».
                ( О. М. )
    
По телику сплошное «мыло»:
 Она заламывает руки,
 А он намыливает рыло,
 Сбежать, чтоб для большой разлуки.
 Ей оставляет три ребенка,
 А может даже и четыре;
 Такого гнусного подонка
 Я не встречал в подлунном мире.
 Потом он совершил растрату
 (И воровать способен кОзел),
 Загнал за самогонку трактор,
 А может даже и бульдозер.
 За ним отправили погоню,
 И он бежал, как кровь по венам,
 Мента (иль двух) он залимонил,
 Почти в упор, одним поленом.
 И все-таки его поймали,
 И все-таки его судили,
 На полную катушку дали —
 Условно год определили.
 Она себе нашла банкира,
 Поехала с ним на Канары,
 А мужа, подлого вампира,
 Отбросила, как туфель старый.
 И дети счастьем упивались,
 А счастья все достойны дети...

 Такие б фильмы ни кончались,
 Был прочный мир на всей  планете б!

 
  ТИФФОЗИ

                «Среди аляповатых дач».
                (О. М.)

      
 Вот двенадцать на часах,
 Стадиона сон утрачен,
 Двадцать два жлобА в трусах
 Меж ворот гоняют мячик.
 А вокруг их сотен пять
 (Мама тоже их родила),
 Все по дикому вопят,
 Требуют судью на мыло.
 Тот и так, как из бадьи,
 Где вода под стоком катит.
 Сделай мыло из судьи —
 Все равно на всех не хватит.
 Мяч от горя поседел —
 Лупят все — терпи годами...
 Я средь зрителей сидел,
 Тоже топотал ногами.
 Тайм второй. Одни нули.
 И кончается к тому же.
 Мы такое завели,
 А могло быть вдвое хуже.
 И за этот самый нуль,
 Что всех жарил, как крапива,
 Я бутылку зашвырнул,
 В «бокового», из-под пива.
 А с трибун: «Козлы!» «Бардак!»   
 «Бочкотара от фекалий!»
 Коль играть не могут, так
 Лучше бы не возникали.


ПИВО
 
           «Американка в двадцать лет».
                (О. М.)

 Зашел в пивзал, ух, тьма народа,
 Хватай три кружки и владей,
 Здесь люд приличный в куче сброда,
 И сброд обычный средь людей,
 И все без очереди лезут,
 И с бородой, и без бород,
 Всем хочется скорее врезать,
 Набить пивною пеной рот.
 Тот пиво нес — облил кроссовки,
 Его толкнул какой-то кент,
 Да ладно хоть без потасовки
 Остался этот инцидент.
 Конечно, пива всем хватило —
 И лезущим  по головам,
 Кого бы вовсе не смутило —
 Когда  локтем по носу вам?
 Всем служащим, и всем рабочим
 Здесь хорошо (спроси их жен).
 В России пиво любят очень —
 Известно и за рубежом.

 ОСМЫСЛЕННОСТЬ

              «В спокойных пригородах снег»
                ( О. М.)
 
В подъезде шаромыги пьют,
 Бросают на пол мусор всякий,
 Воротит от кошачьей ...
 Нашли друзья себе приют.
 Консьержки здесь, конечно, нет,
 Мы не в Париже и не в Бонне.
 Касательно кошачьей вони, —
 Она стоит тут десять лет.
 А я по улице иду,
 Стреляю глазками по дамочкам
 В упор, как будто из берданочки,
 И рассуждаю, как в бреду:
 «Ох, передышки рок мне нЕ дал,
 Куда ни плюнь скандал.
 Кто бы мне пару сотен дал.
 Я бы славно пообедал».

 СМЫСЛ

          «В таверне воровская шайка».
                ( О. М.)

 По забору шла ворона,
 По карнизу — серый кот.
 Птичка  нам не оборона,
 Серый кот — наоборот.
 Ловит котик серых мышек
 Спец по мышкам  как-никак,
 К кошкам ходит он на крышу,
 Если дождик — на чердак.
 Обижает он собаку, -
 Обижал уже не раз.
И частенько любит какать,
Почему-то на палас.



ДВА НАЕЗДА
 НА НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА

 ЭТОТ МИР
 
       «Среди бесчисленных светил
       Я вольно выбрал мир наш строгий
       И в этом мире полюбил
       Одни веселые дороги».
                ( Н. Г.)

 
Мне предлагали и другой,
 Немного чем-то с нашим схожий,
 Я оттолкнул его ногой
 Всех этой фразой уничтожил:
 «Лишь только этот я приму,
 Своей души совсем не раня,
 Собачка здесь жила Муму
 И выродок кино - Лафаня.
 Здесь есть Гайдар (причем Егор),
 Под деда он подложил мину,
 Он обтекаем, как бугор,
 И чмокает, как ест малину.
 Не ест Чубайса саранча,
 Ему любое лыко в строчку,
 Повсюду на него рычат,
 А он плюет на всех, как в бочку.
 Здесь Ельцын — современный Ной,
 И Горбачев здесь — череп голый...
 И мне не нужен мир иной,
 Мне нужен этот — сверхвеселый.

 
РЫЦАРЬ
 
     «...Пусть он придёт! Я должен рассказать,
     Я должен рассказать опять и снова,
     Как сладко жить, как сладко побеждать
     Моря и девушек, врагов и слово.
     А если все-таки он не поймет,
     Мою прекрасную не примет веру
     И будет жаловаться в свой черед
     На мировую скорбь, на боль, — к барьеру!»
                ( Н. Г. )

 Я все ему поведаю сполна,
 Оглядывая взором сверхвлюбленным,
 За порцией хорошего вина,
 А порция — большой стакан граненный.
 Что жизнь прекрасна, если денег воз,
 Приятели прилепятся и бабы,
 И это надо принимать всерьез —
 Худой посудой не казаться дабы.
 А ежели ты — «...слушать не хочу!»
 При этом чешешь нос и квасишь рожу.
 Тогда тебя я так поколочу,
 А может даже,  вовсе уничтожу.

 * * *
 Бархатный тихий вечер,
 Псиной улёгся  у ног,
 Скоро зажжёт свечи
 Неба хозяйка — ночь.
 Скоро к пруда глади
 С неба слетят мотыльки.
 Хочется вечер погладить
 Лёгким движением руки.

 * * *
 Как художник бросает кисти,
 Если что-то в картине дрянь,
 Так же туча над лесом виснет,
 Так же ливень, как из ведра.
 Дождь пройдёт, он, известно, не вечен,
Но помят всё равно окоём…
 И художник молчит целый вечер,
 Размышляя о чём-то своём.

 * * *
 Ночь каравай на небо забросила,
 Просо высыпала из мешка,
 Улицы лампочками заполосила;
 И призадумалась густо весьма.
Лето уступит опять пёстрой осени,
Солнце зароется в облака,
И поплывут туманы над озимью,
И неприветливой будет река.

 * * *
 Отрезок дня с утра хороший,
 А что там будет впереди?
 Как простынь чистая — пороша —
 Ещё никто не наследил.
 Но, вот, выходят понемногу,
 Выгуливать ведут собак,
 А те подолгу бегать могут,
 Задрали лапы и... табак.
 Все исковеркают, разрушат,
 Чему млеть белизной дано...
 Так затоптать любую душу,
 По существу, немудрено.

 * * *
 Не надо смысл жизни в вещизме искать,
 Орехи в дупло беспристанно таскать.
 Заполнить жилище орехами можно,
 И душу засыпать ими несложно.

 * * *
 Тараканы и клопы
 Очень, говорят, тупы.
 Морит их ученый люд,
 Ерепенятся — не мрут.
 Вот и думаешь того:
 Кто из них тупей кого.

  * * *
 Земля - как порог к небу.
 Я верю: везде жизнь.
 Мы по предыдущему следу
 Уходим в зазвёздную высь.
 Уходим мы чтоб не вернуться,
 Подлунный оставив постой,
 Чтоб ветром, дождём  обернуться,
 А может быть пылью простой.
 Но это решит сам Всевышний,
 Владыка пространства и лет.
 Никто в небесах, нет, не лишний,
 Но лишних полно на земле.

 * * *
 В душе сегодня много света,
 И радости по окоем,
 И никаких уступок ветру,
 Тому, кто хмурью опоен.
 Бывает так не часто вовсе,
 В довольно узкой полосе:
 И дождик кончился, и солнце,
 И радуга во всей красе!

 * * *
 Будьте взаимно вежливы
 Не уважая друг друга ежели вы.
 
* * *
 Разбил машину внук у деда,
 Ну, озорник, ну непоседа,
 Дед купит новую с обеда.

 * * *
 Куры хором о Лисе
 Все:
 Мол, хитра, коварна-де...
 А Лисе всё по балде.

  * * *
 И моли тоже жизнь дана,
 Дана, и в этом есть причина.
 Да, любит — по шкафам она,
 Там, где сукно и где овчина.
 У моли тоже мама есть,
 И папа тоже, как иначе.
 И моли хочется поесть,
 Поев - с другом посудачить
 В укромном месте, где чердак,
 Где пыль свои лелеет всходы.
 И кажется ей часто так —
 Она из мотыльков породы.

 * * *
 А  пыль дорожная над полем,
 И было так во все века...
 Ей очень нравится на воле,
 Ей хочется под облака.
 Она поднимется до облак,
 Она поднимет муть окрест.
 Но все ж лежать ей снулой воблой,
 Как только ветру надоест.

  * * *
 Прекрасны леса и опушки,
 Российские реки, поля,
 Их Фет прославлял часто, Пушкин,
 Есенин - бессмертия для.
 Травинки, пылинки воспеты,
 Дождинки - восторг разделя...
 Как быстро уходят поэты,
 Но вечной останься земля.
 

 С утра день короткий посеян
 Какой-то он не живой.
 Здесь должен лежать Есенин
 Под спутанной этой травой.

 * * *
 Очень много ярких фраз
 Появилось про запас.
 Не совхозный свинопас
 Их строгал, покуда пас.

 * * *
 Позавидовал сосед.
 И приятно, спору нет.

 НАВОЗНЫЙ ЖУК
 
 Он катит шарик из помёта
 (Кому помёт, кому и мёд), —
 Одолевает им охота,
 Помётом этим и живет.
 Есть крылья, как у самолёта,
 Чтоб синеве дарить в полёт.
 Но весь он создан для помёта,
 Зачем полёт, коль есть помёт.

 * * *
 Вообще, для ВПК —
 Средств — немалая река.
Из реки, из этой
Как урвать кумекай.

 * * *
 Там, обычно, не везет,
 Где подох товарищ КЗОТ.

 УЖАС!!!               

 Теряются часто земляне.
 И этот вопрос часто лих.
  Не ино-ли там - планетяне
 В тарелки летучие - их?..
 А может быть дикие звери
 Грызут не жалея в ночи?
 И в это приходится верить.
 У, сволочи, палачи!
 А может быть их на запчасти -
 На печень, на почки там, на...
  Какие ужасные страсти -
 Теряет немало страна.
 А может - пошли на котлеты?
 Но это совсем, братцы, жуть.
 Бывают маньяки отпетые,
 Что всё без раздумия  жрут.
 А может быть и на сосиски,-
 Предложат совсем за гроши
 Всё тем же родным,
           в доску близким
 Находчивые торгаши.
 Кругла этих мерзостей морда,
 Просторна,ну, как кинозал.
 Ну, да, человек - это гордо,
 Мне кажется, классик сказал.

 * * *
 Там, в лесу кто-то рубит ствол,
 Очень нужно бревно без сучьев;
 Он без звука хотел, но,
 А куда звук засунешь падлючий?..
 Как и этот порубщик — ты,
 Обеспечен жилыми метрами,
 Хочешь лишнего откусить,
 Чтоб другие того не заметили.

 ЧТО-ТО НЕДОУЧТЕНО

 И богатеи умирают,
 Хотя зачем им умирать,
 Пред ними доктора шныряют,
 Лишь только стоит захворать.
 А что касается рубона,
 Или прикида, или хат, —
 Им наплевать и на Бурбонов,
 Любой Людовик — начхать.
 А нищий ест — что сунут в руку,
 Что жалобой своей достал,
 И знает лишь одну науку:
 «Подайте ради мне  Христа».
 И у него сушняк — не тело,
 Рваньем покрытое оно.
 Богатым умирать — не дело,
 Здесь что-то недоучтено.

 * * *
 «Пежо» он подарил ребенку
 (А тот ещё пока в пеленках).
 Научится давить на газ,
 Потом — ходить, и самый раз.

 * * *
 — Балет? А впечатления ваши?
 — Сосиски пляшущие в каше.

 * * *
 В банкире доля есть мошенника:
 Живёт без комплексов отшельника.

 * * *
 Пришли из слизи, это верно,
 И дал Господь развиться нам.
 Развились мы и стали первыми,
 Животных выше на сто грамм.
 Я эволюции не против,
 Я признаю её вполне.
 Возможно, и душа из плоти,
 Откуда знать об этом мне.
 Возможности у нас убоги,
 За это некого ругать.
 Не дал Господь нам знать о многом,
 Но много дал предполагать.

 * * *
 Мы все должны нести свой крест
 На холм, который ближе-ближе,
 А хронос знает ест да ест,
 Он аппетитом не обижен.
 Ему плевать до наций, рас,         
 До чина, званий и регалий.
 Обижен крепко он на нас
 За то, что им пренебрегали.

 * * *
 Вьюги истерика, снега шершавость,
 Холод тягуч, за ушатом ушат,
 Чтоб задохнулись, чтоб потерялись,
 Чтоб потеряли возможность дышать.
В небе луны расколочено блюдце
 Тучами, ветром размолото вдрызг.
 Надо пройти, не задохнуться,
 Вот что сегодня и требует жизнь.

 * * *
 У каждого радость своя:
 Кому-то — клейкие листья,
 Кому-то — удачный выстрел,
 Кому-то — леса края.
 У каждого радость своя:
 Кому-то — цветы луговые,
 Кому-то — росинки живые,
 Кому-то — отлет журавля.
 У каждого радость своя:
 Кому-то — сплошное застолье,
 Кому-то — полей раздолье,
 Кому-то захлеб соловья.

 У каждого радость своя.

 * * *
 В морщинах запрятана старость,
 Запрятана в седине.
 Рассветов немного осталось,
 В  подзвёздной родимой стране.
 Всё то же и небо, и солнце,
 Звезды самой яркой свеча.
 Душа молодой остается,
 Такая дана нам  печаль.

 * * *
 Дамам ручки целовал.
 А жене? Нет — здесь провал.

 * * *
 Сказал голодному: «Сочувствую».
 И доел пирог с капустою.

 * * *
 Золота меньше на ветках,
 Больше простора в лесу;
 Только куда ты от ветра
 Если его принесут.
 Крылья — цветущему маю,
 Полог небес голубой...
 Осень и я принимаю,
 Так же как примет любой.

 * * *
 Вырывается пламя огня,
 Ярок свет и ожог остёр.
 В сердце тоже сейчас у меня
 Разгорается ярый костёр.
 В пляске пламени отблеск погонь,
 Ожидание новых побед.
 Для чего рукоплещет огонь?
 Для того, чтоб совсем прогореть.

 * * *
 Не надо проситься нам в память,
 Всесильна, печальна - ни зги.
 Легко угодить можно в заметь
 Холодной декабрьской лузги.
 Для всех припасается холод,-
 Известный, зубастый вампир.
 Мы все под забвением ходим,
 И Цезарь великий, и  Ир.

 * * *
 Если лёжа не упал —
 Замути ещё бокал.

 
 * * *
 Много знать — большая честь,
 Если дома есть поесть.
 А когда в желудке эхо,
 То и знание — потеха.

 * * *
 Говорил, что тигр живет
 В квартире.
 Выяснилось: кошки —
 Три или четыре.

 * * *
 Вновь разноцветная осень,
 Крик пролетающих птиц,
 И паутинная проседь
 Первых осенних  страниц.
 Грусти неясное соло,
 Листьев неслышный полет.
 Щедрое, доброе солнце
 Скоро за тучи уйдет.

 * * *
 Ты не свяжешь птицам крылья
 Если лес с утра продрог.
 Вот уже и льдом покрылись
 Лужи выбитых дорог.
 Тот невзрачно, тот картинно
 Отыскать захочет юг...
 Все отсюда улетим мы —
 Холод никому не люб.

 * * *
 Желтые листья кружатся,
 Чтоб почернеть под пятой,
 И на тропинке лужица
 Стала уже золотой.
 Остановись, прохожий,
 И окунись в  суть:
 Как мы на листья похожи
 В этом осеннем лесу.

 * * *
 Рубахи закатав рукав.
 Борис Николаевич,
 Ты не прав.

 * * *
 Актёр немного голодранец,
 Подрисовать спешат румянец.
 
НА  ПЕСКЕ

 Тебе не раз другими сказано
 (Не посчиталась ты ни с кем).
 Тобою елочка посажена,
 На желтом рассыпном песке.
 Навозом поливала весело,
 Поливкам не было числа.
 Она иголочки развесила,
 Но очень медленно росла.
 Года-года, считать не хочется,
 Спешат они, они  спешат,
 Она стоит, как одиночество,
 Три метра вверх и ни на шаг.
 Ногтём сколупываю смолочку,
 И говорю тебе в тоске:
 «Напрасно крохотную ёлочку
 Ты посадила на песке».

 * * *
 В зале сморкались, мигали, сопели, —
 Те, кто на сцене перекорпели.

 * * *
 Жизнь, конечно, приятна, когда ты здоров,
 И когда есть деньжата на сотню коров.
 Но, а если ты болен, но, а если ты беден,
 То на Небо не зри обозлённым медведем.
 Даже если все слезы до капли исплачешь –
 Здоровее не станешь, не станешь богаче.

 * * *
 Мы сами вырыли траншею.
 Её заполнили водой.
 А этот месяц молодой
 Ни к нам с тобою выгнул шею.
 И этот плотный, грязный снег
 Напоминает чем-то уголь…
 Научимся жить друг без друга,
 В том сложности особой нет.

 * * *
 Да искал я тропинку  прощения,
 Подгоревшие  ветки крошил,
 Только лес как обычно ощерился,
 Только туч хмурь,тоска до вершин.
 Не нашёл я тебя — затерялась
 Средь золы почерневшей и дат…
 Да, лесного пожара ярость
 Не остыла на сердце видать.

 * * *
 Ты как перелётная птица —
 А жизнь к перелётным строга,
 Не сможешь уже возвратиться
 На скучные эти луга.
 Что стало в полёте с тобою
 Уже не расскажет никто.
 Возможно ты встретилась с болью,
 Упала в шипящий поток.

 * * *
 Оплёвывать ехидно Небо
 Легко, пока ты сыт, здоров,
 Обходишься без докторов,
 И в жуткой катастрофе не был.
 А намекнёт нам удалится         
 Костлявая - вот Англитер...
 Да, перед смертью и Вольтер
 Пытался к Богу причаститься.

 * * *
 Смеяться надо только над собой,
 Смеяться над другим — родить обиду.
 Напоминает это мне корриду,
 А где коррида, там вскипает бой.
 Не говори кому-то: «Ты ишак».
 Ишак ты сам — весь скроен из ошибок.
 Ишак ты сам, везёшь поклажу ибо;
 Не здесь, так там готовый оплошать.

 * * *
 Стал в шоколаде разбираться понемножку,
 Хотя до этого жевал одну картошку.

 * * *
 Лет десять сам без новых шмоток
 (Бензин, запчасти для авто);
 Жена потерпит без колготок,
 «Друг» с новым бампером зато.

 * * *
 «Мне воля ни к чему», — зевая
 Сказала тряпка половая.

 * * *
 Шагнуть, да и разбиться,
 Бесстрашия вскинув пыл.
 Ты все-таки не птица —
 Тебе не дали крыл.
 Взлетишь порода вошья,
 Чуть дрыгая ногой.
 Но в пропасть оборвёшься,
 Не ведая того.

 * * *
 Судьбой замученные годы,
 Опустошённые судьбой;
 Для лома оказался годен,
 Что усмехнулся над тобой.
 Ты штыковою рыл  лопатой,
 Припоминая чью-то мать,
 И на одной лишь был женатым,
 Которую Евтерпой звать.

 * * *
 Любовь с указами,
              с подсказками,
 Несла и холод мне и зной,
 Кормила и не только сказками,
 Не только сладостью одной.
 Известно, мало дней у мая,
 Я подчиняться ей устал,
 Почти уже не подчиняюсь.
 Глядит из-за угла пол-ста.

 * * *
 Страшней всего — смысл жизни потерять,
 Тогда уже и смерть не испугает.
 Одна закончится мелодия. Другая
 Возникнет, как рассветная заря.
 Несложно пыль земную смыть с лица,
Несложно за собой захлопнуть двери.
Пройти всю жизнь ты должен до конца.
Ты можешь многогрешному поверить.
 
* * *
 Он так сближает страсти зной,
 Легко он смертными играет.
 Сегодня ты ещё со мной,
 А завтра будешь с кем — не знаю.
 Вопрос бессмысленный — «Зачем?»
 И неподсуден шёпот «Милый».
 Живому — теплота лучей,
 А неживому — ночь могилы.

 * * *
 Я могу прожить без кваса,
 Выдавали б больше мяса.

 * * *
 Он знает, что такое вкус:
 Всегда берет побольше кус.

 * * *
 Что сделано с талантом и любовью,
 То долго будет оставаться новью.

 * * *
 Мечтал творить добро, но вот —
 Все шло как раз наоборот.

 * * *
 Отчаиваться не надо,
 А должного не миновать,
 Ты шёл по дорожкам сада,
 Ступи,  на заросшую гать.
 Ступи не спугнув уток,
 Древесных грибов не дроби...
 Любил ты рассвет утром,
 Теперь и закат полюби.

 * * *
 Вновь снег густой и лёгкий,
 Заходишь как в туман,
 Спешит запрятать тропки,
 Травинки и бурьян.
 Ты как первопроходчик
 От первого лица.
 А снег идёт хлопочет
 И нет ему конца.
 Но вот все реже-реже,
 И, наконец, потух.
 Повсюду чистый, свежий
 Лежит лебяжий пух.
 Изъездят и истопчут
 Усилием стоп и шин.
 Мы тоже, между прочим,
 В топтатели спешим.

 * * *
 — Приобрел кабриолет,
 Нет шасси и днища нет.
 — Но, а что есть, ваша честь?
 — Бампер есть и дверца есть.

* * *
 Государь ты — наш живот,
 Мы твои вассалы.
 Хорошо когда жуешь
 Вкусный хлебец с салом.
 Хорошо, когда в обед —
 Кофеек «робуста»,
 Арахисовый шербет,
 С курочкой капуста,
 Апельсины, ананас,
 Шницель с чебуречком,
 Ну, и рюмочка в анфас
 (Коньячок, конечно).
 Сёмги красной балычок,
 Осетринки кроме.
 А заморен червячок,
 На постельку клонит,-
 Там, где «баюшки-баю»
 Сон тихонько скажет...
 Если так же и в раю —
 Я хочу туда же.

 * * *
 Сапоги на два размера
 Больше, - взял,
 Всё жмут, холера!

 * * *
 С водкою мешал бензин.
 «Как он там сегодня, Зин?» —
 «Будет жить, но без ноги».
 Вот такие пироги.

 * * *
 Любил он деньги просто жуть,
 Зато они его — ничуть.

 * * *
 Время рушит порой осторожно,
 И гранит превращается в пыль.
 А на лодке такой ненадёжной,
 Мне однажды позволено плыть.
 Этот мир не считаю я ложным
 И ничтожным, как кругленький нуль.
 Промелькнуть незаметно несложно,
 Как кирпич силикатный буль-буль.


 * * *
 И все-то нам надо потрогать,
 Обнюхать со всех дай сторон:
 "Пришлите на блюдечке Бога,
 И выступит с речью пусть Он".
 Да, мы на мозги тяжёлые —
 А в "чайнике" нашем  дыра…
 Всегда мы любили разжёванное, — 
 Советовали "доктора".

 * * *
 Ты думаешь о бесконечности,
 Тебе эта мука дана.
 Звезда появилась вечером,
 А утром исчезнет она.
 Доступна глазам млечность,
 Что стая туманных медуз...
 Не надо думать о вечности, —
 Нечеловеческий груз.

 * * *
 Если подерешься с президентом,
 То обзаведешься дивидендом.

 * * *
 Если сердце потухло
 Порока в том нет;
 Дед законно вполне
 Называется дед.
 А когда старичок
 За молодкою вскачь,
 Сам себе он судья,
 Сам себе и палач.

 * * *
 Если женщины тянут к себе и вино,
 Непременно булыжником канешь на дно.
 И у женщин красивых, как у вина,
 Неприглядная водится сторона.

 * * *
 Он ветрен был ещё в зачатке,
 Менял автомобили как перчатки.

* * *
Хлеб ел он с майонезом «Чили»
Да, утром, вечером и днём.
Нас экономить научили.
Вот экономим как могём.

* * *
В жизни всякие мытарства.
Строго смотрит аудит.
Что такое государство?
Это кто руководит.

* * *
Ты здоровый, ты не ссы,
Выйдешь цел из «повести».
Бабушку загрызли псы
Без стыда, без совести.

* * *
Щи, окрошка – тот же суп…
Вали, Гали, Маши…
Псы дерутся из-за сук.
Мужики чем краше?

* * *
Не фиг косить глаз,
Взглядом недобрым окатывать.
Собственный путь у нас,
Собственная демократия.

* * *
На работе или дома
Жить хотелось нам ладом.
Раньше было полдурдома.
Нынче вообще дурдом.

* * *
Шибко недовольна масса,
Далеко не белая.
Дорогая Карла Маркса,
Что же ты наделала.

* * *
Есть польза от безликости –
Покой несёт, уют.
А станешь ты великим –
Дантесы заклюют.

* * *
Гениев жидкая каста,
Разума голос утих.
Яблоки падают часто,
Нету Ньютонов  для них.

* * *
Такое вот наваждение,
Хоть ты волком завой:
Тимуровское движение
В рэкет ушло с головой.

* * *
Торжествует «накипь» -
Идеал – этил.
Вырос Мишка Квакин –
Банду сколотил.

* * *
Революция – на кой,
Где грабителям свобода.
Вождь с протянутой  рукой –
Символ нищего народа.

* * *
Мир для доброты ещё не вызрел,
Всякую попытку ждёт излом.
Эгоизм играет с эгоизмом,
Остаётся в выигрыше зло.

* * *
Себя ежедневно карай,
Бездумья опасны галопы.
Дорога одна в светлый рай,
А в ад – от неё отвороты.

* * *
Есть такой обычай древний,
Осудил его народ:
Ходит Ваня по деревне –
Кто накормит, кто нальёт.

* * *
В органах много  различных ж…,
В центре сидят и с краю.
Моя полиция меня стережёт.
А бережёт? – не знаю.

* * *
Вот опять пришла весна,
Стала юбка мне тесна.
Объясни, честной народ,
Что же было в Новый Год.

* * *
ПузатЕют мужики.
Пиво чище льдинки.
Им не дотянуть руки
Даже до ширинки.

* * *
Напаршивил наш "бугор"
И уехал за бугор.
Губ задвинул хлёбала,
А народ расхлёбывай.

* * *
Полюбила Маня Ваню
Как-то на хромом диване.
Эти двести килограмм
Изувечили диван.

* * *
Шёл по грязи «Ё-мобиль»,
Но ухаб ему набил.
И стоит он – «Ё», в грязи,
С подыханием в связи.

 * * *
Я бы этой Кларе Цыцкин
На спине связал бы цыцки.
Ну, куда с моей зарплатой?..
Я не Прохоров лохматый.

* * *
Ответственности нету…
Какая ждёт нас суть?..
Засрать свою планету –
Стараемся вовсю.

* * *
А правда всё-таки одна,
Простая, одноликая.
Друзья, на треть мы из дерьма,
Но что-то там курлыкаем.

* * *
Мы все согласны разом.
Консенсус – наконец…
Коль ум зашёл за разум –
Обоим им писец.

* * *
Телевизор взглядом лупим –
Задниц где засилье.
Дяде Сэму не уступим
Мы в кинонасилии.

* * *
Перекрыты все пути
Трудностью дебелой.
Коль за жрачку не платить –
Лень благое дело.

* * *
На свете жить ты можешь, вправе –
Среди других, подобных тел.
Мой дядя самых честных правил
Вчера на взятке залетел.

* * *
Вот такая заваруха,
Интересный поворот.
Врач пропишет вам – от уха,
Если заболит живот.

* * *
Из горла хрип, а я пою,
Куда с таким мне кликом?
Опять подложили  свинью
Нам птицы с птичьим гриппом.

* * *
Друг, не жалей хлебала.
Главное – это понты.
Если плести что попало,
Думают – умный ты.

* * *
А мы не это ждали
Вовсе от него.
Минздрав предупреждает,
Только и всего.

* * *
Всяких глупостей эскорт
Лезет к нам погреться.
Помоги нам секс и спорт
От проблем отвлечься.

* * *
Товарищ, верь, взойдёт она,
Над нами полная луна.
И знай, её мы не съедим.
Да ладно, впрочем, поглядим.

* * *
Кому-то виски дай к обеду,
Кому-то в масле пулемёт…
А Петька к Ваське присоседит,   
Конечно, если тот нальёт.

* * *
Этим мало, этим много,
И давно замечено.
Там, где пропахал Серёга
Мишке делать нечего.

* * *
На хрена быть бизнесменом? –
Никуда не катит.
Нынче – лучше полисменом,
Много больше платят!

* * *
До полночи в доме квасят,
Не гулянка, а улёт.
Солнце вам не дядя Вася.
Даже с бодуна встаёт.

* * *
Летом у нас офигенно в Торжке,
Если напоят крепко…
Кепку прибили Ваське к башке, -
Часто теряется кепка.


* * *
Зря себе вставляем клизму,
Нет подспорья организму.
Всё напрасно, организм
Влип зараза в эротизм.

ЦАРЬ  КОЛОКОЛ

Великим он сделан,
В столице тем более.
Не царское дело –
Висеть, балаболить.

ЦАРЬ  ПУШКА

Спокойна, уверенна,
Стоит удивляя.
Стрелять не намерена,
Пусть мелочь стреляет.

* * *
Самолучшая палитра –
Для Васька всегда пол-литра.

* * *
Пустой головы 
Звуки.
И это не для
Науки.

* * *
Встал к обеду, нет рассола.
Хлебануть пришлось тосола.
Сразу завелась жена…
Кто пил, он или она!?

* * *
Пил он за Павла Морозова,
Только не за тверёзова.
Павел не пил, говорите?
Ну и дурак! Извините.

* * *
Мы припёрлись на балет,
А билетов в кассе нет.
Заказали Ваське (Лорду),
Плюнуть контролёру в морду.

* * *
Говорил нам Римский Папа,
Провожая возле трапа:
«Прилетите снова, киски,
Привезите мне редиски».

* * *
Понаставили плакатов
Только из одних закатов.
Солнце вслух из-за реки
Говорило: «Дураки!!!»

* * *
Ах вы милки и бутылки –
Этим душу лечим.
А теперь одни опилки,          
Где должна быть печень.



88888888888888888888888888888888888888888888888



* * *
В светлое свято верили,
Больше не верим  уже,
Что над подъездной дверью
Лампочку вкрутит ЖЭК.

* * *
Всадники без головы
Есть ещё пока, увы.
Вы с вопросом к ним не лезьте.
Скажут: «Голова на месте».

* * *
Опасен был, вооружён,
Носился по двору с ножом,
И все ругали святотатца –
Хотел в истории остаться.
Поступки эти всё же влезли  -
Увы, в историю болезни.

* * *
 Любовь мы нежную творим,
 Причём, надеясь на успех.
 А вот сосед мой – Питирим,
 В ней почему-то видит грех.

* * *
  Всё прекрасно понимает,
Всё равно их донимает.
 Видно он из тех котов:
 «Будь готов…» - «Всегда готов!»

* * *
Любовь ещё быть может,
«Святое» место гложет.

* * *
Как прожить без драк, без споров,
Осуждений и укоров?
Чтобы не отчаяться?
Нет, не получается.

* * *
 Оголяем мы планету
 Дорогую до сих пор.
 Вот уже  и леса нету,
 Всё пустили под топор.

* * *
 Растянулась на века
 Эта, блин, заздравица.
 За нос водят простака.
 А ему и нравится.

* * *
 Доказательства нужны ли -
 “А мои стихи важны ли?”
 Ты же видела сама,
 Публика потрясена.
 И сомнений больше нет:
 Ты — потряснейший поэт.

* * *
 Отовсюду: “Ох! и ах! -
 Что за странный кочет!?
 Ходит в продранных штанах,
 Воровать не хочет».

* * *
 А ну, Серёга, выдай снова
 Про выпас, где мычит корова,
 И про «естественный рубеж»,
 И про «огурчиков нарежь…»
 Про тот же кризис мировой,
 Про самогон, что с буровой.
 Короче, дорогой, верши.
 Все выложь  прелести души.

* * *
Пока есть привилегии –
Есть место для элегии,
Для большинства, конечно.
И это будет вечно.

* * *
 Дни в мешке. Мешок худеет.
 Опустеет скоро он.
 Кто сказал: “Не надо денег?..” -
 Видно свистнул миллион.
 У меня с достатком ссора.
 Где там ссора!.. Бунт-скандал!
 Дал бы кто тысчонок сорок,
 Я бы сборник свой издал.

* * *
 Оценит товарищ Сталин,
 Товарища расточника.
 Он лично из гроба встанет:
 «Вот вам моя  рука!»

* * *
 Прёт по улице кулак.
 Видит – золото с кулак.
 Блещет радостно оно.
 С жадностью схватил – дерьмо.

* * *
Всё тот же, кажется, вассал,
В ботинок ночью мне нассал.

* * *
Правдивый врёт краснея, -
Куда ещё яснее, -
Сидит в нём в этот миг  микроб,
Который краску в кожу льёт.

* * *
 Источник нашего
 Непостоянства —
 Эгоизмом занятое
 Черепа пространство.

* * *
 Со Степанычем на пару
 Мы спешим поздравить Лару.
 Пожелать ей больше мощи,
 И писать,  как можно проще.

* * *
Любят женщины военных
Краснорожих, здоровенных, -
Аксельбанты – для фасада…
Любят женщины что надо.

* * *
Приходили к нам с мячом,
Мы толкали их плечом,
Мордами в траву макали…
Всё равно нам натолкали.

* * *
 Корешка  мы поздравляем,
 На учёбу отправляем:
 Дорогой ты наш, учись,
 И в сатире наперчись.

* * *
Носки не стираны, рубашки,
На кухне не помыты чашки,
По комнате летает моль.
«Пора  жениться. Слышишь, Оль?»

* * *
Кажется не только мне,
И моей старухе:
Маршал может обеднеть
При большой разрухе.

* * *
 Уважаемые, не надо,
 Превращать жизнь в печальную  сказку.
 Да, мы люди такого склада,
 Сильно любим тройную  ласку.

* * *
Переходим к политике плавно.
И дурного в том не разглядишь:
Государство – чиновник есть главный,
Остальные есть общество лишь.

* * *
Секс, любовь – нет, не одно –
Здесь полено, там – бревно.
Разобраться если строго –
Из бревна поленьев много.

* * *
 Пугать не надо Таню,
 Да, мячиком из шопа –
 Китайская работа,
 Не тонет и не вянет.

* * *
«Ну, хватит, - сказала, - напарились…»
 Расчётлива сильно курица.
 Мы были плохой парой…
 В квартире она, я – на улице.
 Спать мне сегодня на лавочке,
 Под чёрным небесным полем.
 Да, вот такие забавочки.
 Ну, что же, впервые что ли.

* * *
 Мы дружбана поздравляем,
 Дурака с ним не валяем.
 Интерлита гордость он
 Снизу  и со всех сторон.

* * *
 Пожелаю всем, всем, всем
 Радостно и смачно,
 Обрести вагоны тем,
 И писать не мрачно.

* * *
Было б всё по правилам –
Шелестели б травами.
Только вот для огорчения
Существуют исключения.

* * *
 Я сам из любимого дОма,
 Из дома ушёл этого.
 Конечно, зараза Тома
 Сердечно мне посоветовала.

* * *
 Что налито всклень –
 Допито до дна.
 И так каждый день,
 Запой у меня.
 Рассудок на дне,
 Под носом роса.
 Что делать-то мне?
 - Пей дальше, краса!

* * *
В Интернет влез Петька Тяпкин,
Тщились вытащить за пятки.
В результате эта весть:
Петька там, а пятки здесь.

* * *
Свиньи ближе к человеку,
Это вам не кукареку.
Уинстон Черчилль, между дел,
Перед свиньями балдел.
Я к свинье пылаю жарко,
Эскалоп жуя с поджаркой.

* * *
 Я нисколько не сержусь,
 А, напротив, тем горжусь,
Что штаны не сходятся
И деньжата водятся.

* * *
«От яблони недалеко упал», -
Пословица вручает эту милость.
«От яблони…» Нет – это не скандал.
Скандал – коль тут же яблоня свалилась.

* * *
 Этого Отелло -
 Вниз башкой с постелло,
 Вот так  Дездемона
 Пятого  вагона.

* * *
Пасуем мы не только пред женой,
Опасность  есть весомее и гуще.
Гудит, каток, тяжёлый за спиной –
Зовётся жизнью он.
Остановись – расплющит.

* * *
Мне приснилось, ну и ну,
Что жую я ветчину.
В голову залезла гнусь:
Скажут «Заплати» - проснусь.

* * *
Женщине курящей
Муж есть настоящий,
Он всегда готовый к бою –
Это самовар с трубою.

* * *
 Зачем тащился он пешком?
 Зачем  с огромным  вещмешком?
Была надежда на гашишь,
А в результате вышел шиш.

* * *
Жизнь – игра, давно известно,
И играть всем интересно.
Интересно есть и пить,
Только деньги не платить.

* * *
Уломали дурочку
На «портвейн» и курочку.
Да, приёмы не важны,
А детишки нам нужны.

* * *
Отыскал он где-то  место,
Правде там ужасно тесно:
Задохнуться для  троих:
Идиот, ворюга, псих.

* * *
 Щекотка губ
И холодок зубов,
 В глазах заметны
Всплески позитива,
 Немного слов,
И он уже готов
 Запалом быть
Демографического
Взрыва.

* * *
 Вот такую дролю
 На ржаное поле.
И на этом поле
Пошутить по боле.

* * *
Уговорам вопреки
Жмут деньжата мужики.
Мы найдём, повяжем,
Через суд обяжем.
Вот такая в норме жизнь.
Алиментщик, берегись.

* * *
Лотереей, вот те на,
Шибко увлеклась жена.
Но покуда не машину
Выиграла – матерщину.

* * *
Вижу, что тебе хреново,
Но пока что нет иного.
Думаю, приятель,
Завтра больше вкатит.

* * *
А наша жизнь – кордебалет,
Ты не найдёшь  козлее.
Вернее Евы бабы нет,
Ну,  разве что - со змеем.

* * *
Пустоте не скажешь «цыц»,
Не надраишь холку.
Галки, те орать спецы,
Много ль в этом толку.

* * *
Молодые – с выпендронами.
Молодость – туманно в ней.
Утро вечера мудрёнее,
Но, а вечер мудреней.

* * *
Вот такое, брат, кино,
Вот такая шалость:
Фаберже исчез давно,
Яйца же остались.

* * *
Дней утопают глыбы
В море улыбок и слёз.
Не появиться могли бы,
Но появились, и что ж?

* * *
Да все мы кривляться так можем,
За высь выдавать свой бред.
Не делай же  умную рожу,
Подобных  на свете и нет.

* * *
Дерьмо покрыли шоколадом –
В интересах для дерьма.
Всё верно, так оно и надо,
Иначе снизится цена.

* * *
В жизни каждому свой груз
Выделен на вынос.
Если вам достался плюс,
То кому-то выпал минус.

* * *
«Веселится и ликует
Весь народ».
Через годы будет
Всё наоборот.

* * *
Быть здоровым он хотел:
Все таблетки с краю ел.
Он, конечно, стал «здоров»,
Для карманов докторов.

* * *
Все обещания б в кучу –
Куча ушла бы – за тучу.
Те, что представили  дело –
В жменьке уложилось смело.

* * *
Васька с крыши улетел,
Что-то починить хотел.
Вот, сказать уместно здесь:
Не антенщик, так не лезь.

* * *
Резиновая баба,
Да, это то, что надо, -
Лежит и не разводит муть –
А могут и её проткнуть.

* * *
Тупики, вы тупики –
Продвижениям вопреки.
И куда ни потеки,
Всюду эти тупики.

* * *
Где-то вольно дышит человек,
Сочный, как домашний чебурек,
В Лондон ездит он не на покос,
Это наш, любимый всеми, босс.

* * *
Орава заимела славу,
Орала во весь ор «Варавву».
А какова толпе цена,
И виновата ли она? –
Лишь вам дано решать, друзья.
На этом замолкаю я.

* * *
Здравый смысл – такая штука,
Это целая наука.
Чтоб расти и чтоб цвести –
Надо под себя грести.

* * *
Как-то раз «большой кулак»
Слабого по рылу – шмяк.
Вот такая смычка,
Как-никак – привычка.

* * *
Себя мы продаём, а как иначе?
Всё потому, что выше нет задачи:
Нам надо пропитание сыскать,
Иначе гробовая  ждёт доска.

* * *
Сегодня ты на высоте,
А завтра выводы не те.
Сегодня ты побил врага,
Затем тебя он на рога.

* * *
 Да, такие цены –
 Словно рёв сирены;
 С зарплатою ничтожной
 Тут и оглохнуть можно.

* * *
Весь медалями увешан
От ушей и до яйца.
Но, а то, что он потешен
И не догадается.

* * *
 Чин большой, большой вельможа –
 Поклонений тип бессменный;
 У него лоснится кожа,
 У него живот почтенный.
 Перед ним согнётся даже
 Столб бетонный обалдело;
 Чин пройдёт и не покажет -
 Удивило и задело.

* * *
И в прошедшие века
Дураков текла река.
Прёт и нынче смело,
И не обмелела.

* * *
 Нам показали верным посохом
 Куда идти, где меньше бед.
 Спасибо, скажем, всем философам,
 Особенно последних лет.

* * *
 Не болели б старики,
 Скукотищи бы тюки.
 Тут болит и там болит, -
 Есть о чем поговорить.

* * *
 Создай жизнь беззаботную
 Ребёнку, счастьем плотную.
 Работай без усталости
 Аж до питомца старости.
И не старайся каяться,
Сынок пусть развлекается.

* * *
 Себе мы много прочим
 Без к худу перемен.
 Желаний много очень,
 А выполнений – хрен.

* * *
Вчера ещё был идолом –
На пакости двужил;
Зато сегодня  видели
Как ручки он сложил.

* * *
 Инстинкт –
 Стихии брат меньшой,
 Звезде подобен
 Он падучей.
 Рождаемся с животною
 Душой,
 И человеческим её
 Повадкам  учим.

* * *
 А иные, денег  ради,
 Напекут тебе оладьи,
 Словно их свинячьих кож,
 Силой в рот не
 Протолкнёшь.

* * *
 Менять убежденье –
 Морально – не очень,
 А вот ведь меняют его,
 Между прочим.
 Меняла такой
 И в профком,
 И в партком.
 Но что-то не гонят его
 Кулаком.

* * *
Нашёл ты женщину мечты.
Звезду согласен – с неба ты…
Позволь,  но если так пойдёт –
Мы оголим весь небосвод.

* * *
 Если  все кричат «ура!»
 Согласится с тем пора.

* * *
 Сидим мы
 В очень крепкой скорлупе
 И варимся в желаний
 Суете,
 И думаем
 Смотря по сторонам:
 Буквально все и вся
 Доступно нам.

* * *
Холоп не пьёт коньяк и ром,
Ест часто отрубИ…
Палач – не тот, кто с топором,
А кто сказал: «Руби!».

* * *
 А вывод был хороший,
 Поставить можно пять.   
 Мы старые колоши,
 Нам можно промокать.

* * *
 Завистник если он сутяга –
 Он пуст и зол.
 С ним ждёт напряга.
 Водиться с ним,
 Садиться в лужу,
 В очень грязную, к тому же.

* * *
 Трудяга, а вставал ли
Он с колен?
Да, у труда довольно
Мощный член.

* * *
На зипуне прорехи,
И выплывает суть:
Соседские успехи
Фиг радость принесут.

* * *
 Через озеро – прямей,
 Только смелость заимей.
 Смелости ему хватило, -
 Полон рот речного ила.

* * *
С голодухи Катька
 Бузины объелась;
 Бузина – не сладко, -
 Но, а что поделаешь?
 На подножном корме
 Катьку мы откормим.

* * *
 Нам  в двенадцатом году,
  Так задвинут чехарду:
 Так сожмут пространство…
 Не  поможет пьянство.

* * *
 Пожалейте Ленинида,
 Не душой, хотя б для вида.
 Дайте крохотный уют.
 А то вовсе заклюют.
 Иль отправят в Гадский суд,
 Где и вовсе разнесут.

* * *
 Прапору шмат  сунул сала,
 Лаяться нужда отпала.

* * *
Пень забрался в Интернет,
 И его умнее нет.
 Мордою – тяжеловоз,
 А ума – один навоз.

* * *
Совсем мы не были
 Растяпами,
Такие были времена.
 Мы много умных
 Фраз настряпали,
 Но какова
 Им всем цена?

* * *
 Бежит по стенке Тараканыч
 Со здоровенным утюгом.
 Сидит в прострации Степаныч,
 Как мой сосед – Иван Стаканыч,
 Покачивая сапогом.

* * *
 Душа, конечно, всем дана.
 Но недоразвита она,
 Блин,  у иного Фоки, -
 Желанья  однобоки.

* * *
 Ординарности прочь ралли!
 И избитым полно клацать!
Нам, Степаныч,  не пора ли,
 В футуристы перебраться?

 * * *
 Вы тут «катите колёса», -
 Щедро  предлагаете.
 Ставлю твёрдый знак вопроса:
 Нас с хвоста - срубаете?

* * *
 За Степаныча пойду
 Аж на гильотину.
 Разделю его беду
 Хоть наполовину.

 * * *
 Степаныч против футуризма,
 И не влечёт имажинизм.
 Его, как видно  организма
 Всецело за сюрреализм.

 * * *
 Лично я за акмеизм,
 Ибо просит организм.
 Скоро превращусь в камею,
 Потихоньку каменею.

* * *
 Опять Степаныча не слышно.
 На сайт другой направил дышло?
 Или с утра ушёл из хаты –
 Из кандидатов в депутаты?

* * *
 Ну, какой же он осляти,
 Нет и косвенных  примет.
 Всё равно своё он катит,
 Заявляет: «Я поэт!!!»

 * * *
 Слова опять Степан не подберёт.
 «Он мысли и дела все знает наперёд.
 Вы зря тогда прибегните к злословью».
 Ваш флуд всегда вредил его здоровью.

* * *
 Это тоже се ля ви,
 Что «рога» с любовью связаны.
 Их принять  мы все обязаны,
 Как рубаху и штаны.

* * *
 Я сяду на пол
И налью себе зелёнки,
 И накладу в тарелку
 Огурцов.
 «А вы надменные потомки
 (Плюс подонки),
 Известной подлостью
Прославленных отцов»,
 Идите прочь,
Забрав свои котомки.

* * *
 Куда ни глянь – везде пижоны,
 Везде пижонки, что за бред!.
 «Паду ли я стрелой пронзённый»,
 В бедро пронзённый, или нет? 

* * *
 С раком я определился,
 С крокодила рожей.
 С Кларой Цицкин породнился,
 С фото шопой тоже.

* * *
 За что уважаю Степаныча:
 Простяга Степаныч – не чванится.
 Не держит обид мелочных,
 И выделиться не мечется.

 * * *
 В чём правда – мы макулатура,
 А думаем, при том - купюра.
 Но так обманчива натура,
 Её блестящая фактура.

* * *
 Раз, два, три, четыре, пять –
 Вышел дядька погулять.
 Звался просто он - Петро.
 Часто он гулял в метро
 От станции до станции.
 Не мужик – субстанция.

* * *
 С пузырьками не дружу,
 К бесу мелкую посуду.
 И зелёнку пить не буду,
 На йод перехожу.

* * *
 Скучно всё-таки в джакузи,
 Эти пузыри на пузе,
 Эти разные биде,
 Раковины и т.д.
 А зимой в деревне снег.
 Парился,  из бани сбег.
 Кувыркаешься  в снегу,
 До тех пор аж не могу.
 Опосля под пар опять,
 Лёд от пуза отскребать.

* * *
 Не пили пиво с раками,
 Не в поле, не под крышей;
 Давились «Дошираками»,
 Завещанными Мишей.

* * *
 В цветах сидит чумазенький,
 Ощипанный тупил.
 Он пива перепил.
 Селёдкой закрепил.
 Журчит под узким тазиком -
 Всю клумбу утопил.

* * *
 Вот железякою влупили
 По рельсе. Зона.  Дин-дин-дон.
 А я опять тащусь к лепиле –
 Пропишет он пирамидон.

* * *
 Блин мы отрывали ломом,
 Оттого он вышел комом,
 Так, как масла пожалели.
 Ели от изжоги млели.

* * *
Кучи рвутся на Парнас,
Есть условия сейчас.

* * *
 Делал для рыбалки  мушку –
 Шустро распорол подушку.
 «И от шубы рукова», -
 Это тёщины слова.
 И… на пруд, в такую рань.
 А  твердит, что тёща дрянь.

* * *
 Сбежал к другой муж-распижон.
 Взяла его падучая.
 Уходят и от верных жён.
 От взгляда их колючего.

* * *
 В холодильнике сижу,
 Холодище, просто, жу…
Так и охладился пылко.
 Быстро выпита  бутылка
 Мутная, кондовая,
 Малость не литровая.

* * *
 Бомонд  вновь появляется –
 Элитой называется.
 Даже жирная свинья
 Хрюкает: «Хочу и я!»

* * *
 Ландо оно, не дровни.
 И надо понимать
 Отъявленный любовник -
 Обязан изменять.

* * *
 Это вовсе не беда -
 Васька с Петькой - господа;
 Носят на штанах заплаты,
 Третий год как без зарплаты.

* * *
 Захотелось вдруг горошку,
 Лезет лапой и молчок.
 Дайте  же бедняге ложку,
 Мается же мужичок.

* * *
 Жизнь давно не пахнет раем,   
 Оптимизма мал запас.
 То ли мы года имеем,
 То ль года имеют нас?

* * *
 Ах, машина, мятый бок,
 На тебя находит блажь:
 Подставляешь передок,
 Переходишь на форсаж.

* * *
 Так что, парень, радуйся,
 Радуйся  дотла.
 И в воде есть градусы…
 Холода, тепла.








ЧЕЛОВЕК

Его поднимут до небес,
Его опустят до эреба;
А человек и был, и есть
Поборник красоты и хлеба;
Всегда стремясь возвысить «я»,
Пред силой будет преклоняться.
Им приукрасится земля,
И им же будет оскверняться.

КРАСИВАЯ

Не браться и раскаяться —
Не прыгать на забор,
Пусть сердца прикасается
Минор, а не мажор.
Дороги закалужены,
Низину спрятал дым.
И ничего не нужно мне,
А нужно ли другим?
Ведь все растает дымкою
Простой и золотой.
Не той пошел тропинкою?
А если бы по той?
Тот выпорхнул, тот выехал;
Тот — лебедь, тот — сова...
Любил я речку тихую
И тихие слова.
Пионы — за оградою,
А тут один осот...
Пусть листья в воду падают,
Пусть их струя несет.
Глаза поблекли синие,
Все толще пыли слой...
И все же жизнь красивая,
Хоть строгая порой.

* * *
Сердца пруд я не стану чистить —
Коз паршивых пленять, да?
Все равно им, что грязный, что чистый,
Что бананы, что лебеда.
Для тебя чист хотел быть, и что же?
Иней сбросить спешат провода.
Пусть пасутся паршивые козы
У заросшего тиной пруда.

* * *
Опять я хватаюсь за старые темы:
Хочу зло любовью со света сжить,
А жизнь мне другие сует теоремы,
Которые проще намного решить.
Кто голову этим себе засоряет —
Под смех попадает, затем и в дурдом.
Тот счастлив, кто просто работу ломает,
Живет по-житейски, а значит, ладом.
Когда б перестать - у рассудка маячить,
Деньгу заарканивать тысяч за пять,
С женой на машине рулить на пердачу,
Где в шортах ходить да клубничку щипать.
Соседи не минут польстить непременно,
Мол, умница Палыч — умеет жить,
Над крышею круглая телеантенна,
В углу холодильник «Стинол» дребезжит.
А счастлив ли Палыч? А шут его знает —
Ковры лезут на стены, жрать, есть и пить
Подохнет когда — пес соседский пролает:
«Все правильно — хватит небо коптить».



Времена

Такие наступили «трали-вали»
В республике свободного труда.
Когда-то очень сильно воровали,
А как сейчас, наверно, никогда.
Утрачена уверенность и сила,
Едва горит унылая свеча.
Из-за «бугра» на нас шипя косились,
А нынче тычут пальцем хохоча.
Куда ни глянь — машины-иностранцы
(Вот такие шаньги-пироги),
Может за рулем сидят «афганцы»?
Те, что без руки или ноги?..
Продаются фабрики, квартиры,
В переулках выстрелы: «Бабах!»
Широки в плечищах рэкетиры
(Золото желтеет на зубах).
Вот такая вызрела сатирка,
Колкая, что твой еловый лес.
У меня есть блеклая квартирка,
Но, а есть такие, что и без...
Кулаки сжимаются до хруста
(Стыдненько за собственный уют).
Не обидно, что в кармане пусто —
Родину на вынос продают.
Многое порой необъяснимо
(Дух войны — он не угар печной):
Были Куропаткины Цусимы,
Нынче — Куликовы под Чечней.
Нет, конечно, равенства на свете,
Этих гладят, этих бьют «под дых»:
У вокзала брошенные дети
В курточках засаленных худых.
А из ресторана смех и хохот
(Что там миллион-другой спихнуть)
Этим смехачам пока не плохо.
Будет плохо — за «бугор» махнут.

* * *
Спасибо, Соликамск, мой город,
Что сохранил святыни ты;
Известно: время рушит горы,
Свергает звезды с высоты,
Цивилизации пропали,
Народов затворя уста,
А дорогой товарищ Сталин
Взорвал тротилом Храм Христа;
Иконами топили печи,
Сметая тех, кто супротив,
А сколько душ перекалечил
Хваленый в кожанках актив.
Ты верен был иконостасу,
Не дал разрушить купола;
За то, что уберег нам Спаса
Тебе почтение и хвала.

* * *
Веселей труда держись,
Упирайся рогом.
Дал тебе Всевышний жизнь,
Это очень много.

* * *
Ночь пришла на водопой
По тропе своей крутой.
Постояла, помолчала,
Звёзды в небе покачала,
Вымыла ладони в речке,
Почесалась о крылечко.
Петуху чтоб не вопилось –
Выговор большой вкатила.
Наступила тишина.
Спи родная сторона.

* * *
Ушло сцепление колеса,
Дождем расквашенная местность.
И не вперед, и не назад,
Рычит машина и ни с места.
Углей потухших не раздуть
Ни долгой грустью,
и ни словом.
Так и сцепления наших душ,
По-видимому, никакого.

* * *
А время стариться не может,
Промчатся миллионы лет…
А дни свой оставляют след,
И далее маршрут проложат.
С орбиты вырвется земля,
Развалится, погаснет солнце,
Но время лишь не разобьется
Отсчитывать часам веля.

* * *
Напоило холодным ветром,
Набросало хвоинок в глаза,
И деревьев ноябрьская ветхость
Что хорошего может сказать?
Только дождик короткий поплачет,
Только ворон свое протрубит.
Да, мне грустно, но это не значит,
Что я землю успел разлюбить.

* * *
Прилизывал, причесывал
Дождь ночь всю напролет,
И у него запросы есть,
Когда он с неба льет.
Во-первых — пыль претит ему,
Кричит ей: « Вмиг сотру!»
И зноем день пропитанный
Ему не по нутру.
Гром не стучал сапожником,
Был на грозу запрет.
Итак, к ночному дождику
У нас претензий нет.

* * *
А кто-то уверяет нас:
Из слизи мы и в слизь вернемся.
Создать иное сможет солнце
Из нашей кожи, наших глаз.
Понятен этот примитив.
Кто в это верит, пусть и верит,
И рот свой от всезнайства щерит.
Я этого не супротив.

* * *
Нам дано тосковать и смеяться,
И по серому снегу брести,
А потом — внезапно сорваться,
Все, что сами сплели, расплести.
Нам дано провести под часами
Тридцать лет, а быть может полста.
Сложность мы создаем сами,
А по правде, жизнь наша проста.

* * *
Говорят, что не найти,
И искать не надо бы,
Край, где с неба конфетти
И конфеты падают;
Где тепло, и где уют,
Мотыльки летают,
Где прохожим раздают
Все, что те желают;
Где всегда готов обед,
Теплое жилище.
Да, такого края нет,
Люди все же ищут.

* * *
Посижу чуть-чуть на стенке,
От восторга — дуралей,
Окажусь вдруг на коленке,
На коленке на твоей.
Посижу и не наскучу,
Рядом с краешком белья.
Ты посмотришь, скажешь:
«Лучик!»
Ошибешься — это я.

* * *
Влажным носом теленка
Коснусь, ты воскликнешь:
«Ай!».
Не прогоняй меня только,
Только не прогоняй.
Не наступлю, не стукну
Неловким своим «каблуком».
Можно лизнуть твою руку?
Шершавым лизнуть языком?


* * *
Слышал я, совсем случайно,
Плел какой-то «мутный  глаз»,
Мол, поэты измельчали,
Их осталось лишь на раз...
Мол, их символ — ворон-птица,
Да и тот взят в долг-кредит.
Не дано, мол, с небом слиться,
Им лишь слюни разводить.
Мол, впустую топчут землю,
Ищут жалким строчкам сбыт...
Эту речь я не приемлю,
Довод мною вдрызг разбит.
За поэтов — каждый кустик,
За поэтов — каждый лист,
И природа не допустит,
Чтоб они перевелись.
Позовут не многих к чаю,
Многих — мимо благодать;
Жив пока — не замечают:
Так удобнее, видать.
Блоку гонорар не нужен —
Только тиражируй знай.
А живой поэт без ужина —
Кверху рельсами трамвай.

* * *
Легко сказать, что ада нет и рая,
Что в пустоту уходим умирая.
А если все же есть и рай и ад?
Сочувствовать тебе придется, брат.

* * *
Жизнь не тихая речушка
Что укрыта от ветров...
Раскипелась заварушка,
Печка ломится от дров.
Доверял охотно сказкам,
Где жилья нет для жулья.
Не жалей меня напрасно:
Как-никак, а выжил я.
Сам стремился к неустройству,
Мысль паслась в такой дали...
Знаешь, не хотелось, просто,
Ползать пузом по мели.

* * *
Ты ждешь гористая Колхида
Его за золотым руном,
Он мчит путями голубыми...
Но в направлении ином.
Грозят иные симплекады
Ему, а эти — чернозем.
Он только о своем заладил,
Он не Язон — Антиязон.

У ПРУДА

Листья краснотала
Полдень золотит,
Птичий клин усталый
В край чужой летит.
Осень, снова — осень,
Холодна вода,
И пугает очень
Чернота пруда.
Эта жизнь крутая
У меня одна.
Разглядеть пытаюсь,
Но не вижу дна.

* * *
Городок увяз в сугробах,
Правит, властвует зима,
В далеко не новых робах
Зябко ежатся дома.
Скрип гуляет по дорогам,
Хорохорится мороз,
А у самого порога
Кудри белые берез.
У помойки галки спорят,
У колонки — горка льда.
Жил в Москве я, жил у моря,
Доживать пришел сюда.

* * *
Радость в моем сердце
Навечно не вьет гнездо,
Вечная грусть не селится,
Иначе и быть не должно.
Надежде я ставлю свечи,
Верю в небесный лик.
Кажется, всем обеспечен,
И ничего не достиг.

* * *
Можно быка называть коровой,
Но от него не возьмешь молока.
Можно реку называть морем,
Можно, но морем не станет река.
Можно обезьяну назвать белкой,
Все же подохнет в тайге она.
Можно черное назвать белым.
Можно, а сущность осталась черна.

ЗАРИСОВКА

Солнце хвостик окунуло
В голубой как небо плес,
Потянулось и зевнуло,
Чем тебе не рыжий пес?
С робкой вербой поиграло,
Увело туман в лога,
Тень ленивую загнало
За стога, за берега.

НАОБОРОТ

Спешит-спешит состав в холодной ночи,
В вагонах спит под стук колес народ;
И если между кем-то путь короче,
То между нами все наоборот.
И вот опять вхожу я в тамбур дымный,
И вынимаю пачку сигарет;
А еду я не к станции «Любимый»,
Ни к ней мне продан в кассе был билет.
В окно глядит восток зарей согретый,
Сейчас состав влетит в тоннеля рот.
Ты думаешь, искал я ссоры этой?
Конечно, нет. Совсем наоборот.

* * *
Пощечина легкая,
Как ирония,
Не в шутку, а так,
Слегка рассердясь.
Ты думаешь:
Только ножом
Можно ранить,
Железным прутом
Кости ломать?
А ведь ты — убийца,
Маленький убийца,
Чтобы убить
Надо, все-таки, бить.
Пощечина легкая,
Как ирония,
Не в шутку, а так,
Слегка рассердясь.

* * *
Жалко птичку, жалко травку,
Жалко всякую козявку,
Жалко курочку, яичко,
Шерсть овечки в рукавичках,
Старичка и инвалида,
Госпожу да Бавари да,
Жалко куколку из теста...
Дальше жалости ни с места.
Проще плакать день и ночь,
Чем практически помочь.

* * *
Прежде сделать — оглядимся:
Все подальше от беды.
Мы и моря не боимся...
Если в море нет воды.

* * *
Беды в грозном море,
Тучи из свинца,
И сплошное горе
(Это для словца).
А для жизни - коли
Правду нахлобучь —
Радуга над полем
И остаток туч.



Бывало хуже

Вы, наверно, забыли о Гоголе,
О страданьях его, мать яти,
Жизни пакости Колю трогали,
Он терпел, и при этом шутил.
Донимали паршивцы недруги,
Норовили башкой в провал,
И недУги мучили нЕдуги,
Он работал, на грусть плевал…
Мы же дети стального века,
Мы изнежены, и тупы,
Созерцая нас плачут реки,
И затылок свой чешут клопы.
Слёзы льём: «Жить ужасно трудно!!               
Вздорожало опять молоко,
Скоро спичку не купишь за рубль...»
А когда было жить легко?
Эта стонет: «Мне жить не с кем!»
Вопль отсюда, оттуда стон…

Прочитайте у Достоевского
Знаменитейший «Мертвый дом».

* * *
Любовь земная может изменить,
Цветы прекрасные повянут,
Друзья твои — врагами станут,
Успех порвется словно нить.
Все ненадежно под луной:
Сегодня смех, а завтра — горе,
Становятся пустыней горы,
Вода становится стеной.
И только Божеский закон —
Неотступим и неизменен
Для всех миров и поколений,
Для всех эпох, для всех времен.

* * *
За мечтой гоняться
Надо отвыкать, —
Все-таки не двадцать —
Скоро сорок пять.
Как так — без оглядки? -
Чтоб сломалась ось?
Думаешь не пяткой —
Головой, небось?
Тихая телега —
Для кого-то — нудь:
Можно всю жизнь бегать
В результате: нуль.
Вновь тебя куда-то
Гонит непокой...
До луны щербатой
Не достать рукой.

ЗАРИСОВКА

Тишиной вечер гладит заливы,
Косы отмелей как ножи,
На ладонях притихшей ивы
Голубая звезда лежит.
Запад солнце смахнул жестоко,
Словно зло затевающий маг,
И с таинственных плеч востока
Черным вороном снялся мрак.

* * *
Носил цветы своей девчонке,
Тропинка только к ней вела.
Заговорили о ребенке...
Пришла любовь, а дружба умерла.
Друг другу страсть свою дарили,
И нежность, и избыток слов.
Вот о деньгах заговорили,
И стала умирать любовь.
Заметно чувства притупились,
Лет прожитых все больше рать.
Вот заворчали, забубнили...
Видать пора концы отдать.

* * *
Упала, упала звезда, —
Упала с небес в болото;
Затхлая эта вода
Жабой ее слопала.
Не вычерпать жидкую грязь,
Не возродить пламя.
Кому и куда упасть —
Решается это не нами.

* * *
Залило поле ромашками лето,
Жалко топтать этот белый плес,
Вот уж и косы запели где-то
Про травостой, про обильный покос.
Счет, ну конечно, немалый оплачен:
В сене пожухлым ромашкам дремать.
Все это верно, а как иначе?
Что-то коровам надо жевать.

* * *
Цели. Цели. Цели.
Целое море целей.
Целое море целей.
Нет живущих бесцельно.
Может капля
Быть целью,
И океан — целью,
Может земля быть целью,
Может быть небо целью.
Цели. Цели. Цели —
Разума нашего цепи,
Сердца нашего цепи.
Нет живущих бесцельно.
Целое море целей.
Целое море целей.
По целям и людям цены.

* * *
Злые глаза ястреба —
Что-то узрел вдалеке...
Два ручейка катятся,
Но не к одной реке...
Брошенный в лужу грязную
Камень — ложится на дно...
С виду — два облака разные —
Небо у них одно...
Другой ветер к иве ластится,
Другая приходит тишь...
Лети в свою даль, ласточка,
Вернись, если вдруг загрустишь.

* * *
Серые тучи лохматые
Все голубое залапали,
Дождь просеивают через сито,
И дорога грязью покрыта.
Плачут ветки березы и стекла,
Газонов трава промокла.
Значит, есть от чего плакать.
Ветер, холод, дикая слякоть.
По углам все своим да по норам,
Только тени торчат под забором.
Еле тянутся стрелок обозы...
Тучи серые. Ветки березы.

* * *
Небесный свод туч стадо омрачит,
Как зверь гроза, грозя всем, прорычит.
Исчезнут грозы, тучи растворятся.
А звезды как лучились, так же и лучатся.

* * *
На голубом поле
Видел глаза эти,
Может, тогда и понял:
Нет их лучше на свете.
Верил: не встречу лучше,
И неразлучными станем.
Только погас лучик,
Только захлопнулись ставни.
Не оборвался берег,
И не упала береза.
Значит, напрасно верил,
Значит, пустая греза.

* * *
Я веки пытаюсь сомкнуть,
Хочу одного — уснуть.
Дурак! — по уши втрескался.
Сжал пальцы —
по комнате треск пошел.
Словно лежу на дынях,
До сотни берусь считать,
Но вместо отсчета имя
Ее склоняю опять.
Знаю что все напрасно,
Что точек слияния нет,
Такие мы с ней разные,
Не из соседних планет:
Кружки ей, а мне ромбики,
Ей замкнутость, мне — полоса,
И все-таки-все-таки-все-таки
Надеюсь на чудеса.
Снова гоняюсь за сказками,
Снова наивен, смешон,
И голос надежды ласковый:
«Все будет хорошо».

* * *
Шел по некошеному лугу,
Тоскливо в серости осенней.
По пояс шел сырой и думал:
«Как много пропадет сена».
Перед глазами: лето, речка,
И ты с другим в воде плескалась:
О! Сколько пропадало сердца!
О! Сколько солнца пропадало!
Уходит все, как дождь в овражек,
Тепло любой растопит иней...
Жизнь все же не одни пропажи,
Иначе стала бы пустыней.

* * *
Разлука, как ночь со мной.
Письма твои — звезды.
Если их нет — темно,
Темно — заблудиться можно.
Письма издалека,
Словно с другой планеты.
Может забыться река,
Могут забыться рассветы,
Могут забыться глаза,
Могут забыться руки...
Но заблудился не я,
Ты заблудилась в разлуке.



Он есть, что ест...


            «Человек есть, что он ест»

                (Феербах)


Его давно поели черви,
Счастливчик, что и говорить,
Он верил — только в сказках черти,         
Как в сказке доктор — Айболит;
Что человек есть биомасса,
Не весть зачем приобретен,
Составлен из костей и мяса
Вполне естественным путем.
Вот феербахнулся он, помер,
Навесил на уста печать.
Теперь, наверно, все он понял,
Иначе бы не стал молчать.

* * *
Сто раз ты мог уйти и скрыться,
Оставить этот странный мир,
Но, вот, живешь, и жизнь искрится,
Местами стертая до дыр.
Листай свои страницы-годы,
И помни — короток прогон.
Видать так Господу угодно —
Живи, покуда терпит он.

* * *
И боль, и муть, и грязь, и тина, —
Судьба шутя что хочешь, даст.
Да, невеселая картина,
Пугающий, тяжелый пласт.
Что движется — приходит к устью,
Бессильна самомнения высь.
Что там скрывать, конечно, грустно.
Но разве переменишь жизнь?
Она права во всяком виде,
И колотить не надо жесть, —
Тебе другой билет не выдан,
Прими ее, какая есть.

ОБМАН МЕЧТЫ

Что будет завтра — за туманом...
Ты шепотом или трубя,
Красивым потчевал обманом
Других и самого себя.
Вносила жизнь свои поправки,
Смеялась над твоей мечтой,
И поступала жизнь по правде,
Зачем ей дым - твое «ничто».
Но ложь мечты неистребима,
Она живет, как ни кружи...
Опять ты лжешь своей любимой,
И веришь сам красивой лжи.

* * *
Да, ты пушинки легкой лёт,
И это не предмет для грусти;
Недаром жизнь твоя пройдет,
Как бабушка клубок распустит.
Ты был, ты свой оставил след,
Пусть даже очень незаметный,
Ты видел утренний рассвет,
Ты тучкам улыбался летним,
Ты пил вино, ты свечи жег,
И не успел, конечно, много.
Но что поделаешь, дружок —
Всегда кончается дорога.

* * *
Это очень непросто,
Разгадать - не дано:
Двое словно на острове,
И вокруг никого.
Не уйти, не укрыться,
Устарел реквизит,
То улыбка на лица,
То остуда сквозит,
То внезапно друг к другу
Вспышка злобы видна.
Все нормально — супруги,
Муж и жена.

* * *
Отрезок с каждым днем короче,
И все зыбучей жизни гладь.
Да, я боюсь дыхания ночи,
И не стремлюсь ее познать.
Мне возразит искатель пылкий:
«Открытиям не дано границ.
Мы не должны сидеть в бутылке
И падать перед тайной ниц...»
Из одного прорвавшись круга
Мы тут же угодим в другой.
Нас тайны облекли упруго,
Им нет конца, мой дорогой.

* * *
Рвутся бомбы вулканов,
Лава вам не вода;
Ничего в этом странного —
Земля молода:
Молодое бунтует,
Молодое кипит, —
Хочет ношу большую
На немалом пути.
Ухожу по аллее
Под небесной водой...
Все живое стареет
На земле молодой.

* * *
Нас иные пугают мраком могилы,
Что способна отнять последние силы.
Перед мыслью такою не будем дрожать,
Все равно нам от этого не убежать.

* * *
Громыхнуло, осветило...
Для чего все это было?
Почему нельзя без гнева,
Тот, что справа, тот,
что слева?
Почему нельзя без тучи,
Черной,
до земли закрученной?
Ливень — как состав промчался,
Ветер с бешенством расстался.
Почему нельзя без злобы,
Чтобы дождь и солнце чтобы?


* * *
Как много слов и звуков умирает
Не прикасаясь к душам и сердцам;
Да так бывает, часто так бывает,
И не спеши с вопросом к мудрецам.               
Не выручат служители науки,               
У них не тем забита голова…

Зачем бесследно исчезают звуки,
И яркие, красивые слова?

* * *
Не по словам, а по делам
Учил распознавать Спаситель…
За облака бы не проситель,
Кто на земле развел бедлам.
Кто признавал стандарт двойной:
Себе пирог, кому-то — речи;
Он так надежно обеспечил
Себе жилище под землей.

* * *
Наполеоны, Тамерланы
И прочая там чешуя
Уже давно забыли страны
Отбитые мечом в боях.
Наполеоны и другие
Ушли, как битый бред собак.
Не будет больше здесь ноги их.
Их дело кончено, табак!

* * *
Какой поставят памятник — не важно,
Их ставят, как мне кажется, всегда;
Они исчезнут, как лоскут бумажный,
Они уйдут, возможно, в никуда.
Не важно — бугорок иль мавзолеи,
Им появляться, им и исчезать...
Что надо бы жалеть — мы не жалеем,
Что не достойно жалости... да, да.


* * *
Погост страшит на склоне лет?
Ты смотришь вдаль устало?
Полсотни лет встречал рассветы,
Разве это мало?
Искристый, серый дождик лил,
И радуга играла.
Тебя любили, ты любил.
А разве это мало?
Уйдешь, не вспомнят, не шурши.
Зачем пню одеяло?
Ты сочинял стихи в тиши.
А разве это мало?

* * *
Осени не отменяли,
Будет листва кружить,
Черные воды в ямах,
Линялые травы межи.
Пока еще лета праздник,
Поляна цветов полна.
Не мы над природой властны,
Властна над нами она.

* * *
Мне снились цветы луговые,
Мне красные снились цветы,
Мне снились цветы голубые,
Мне снились цветы и ты;
И солнца в реке слитки,
И полная дань тишине.
Мне снилась твоя улыбка,
И ты приближалась ко мне.

* * *
Я бродил по росистым полянам,
Я купавки, ромашки срывал,
От вина и от женщин был пьяным,
Улетал, уезжал, уплывал.
Промокал аж до ребер под ливнем,
Спал в холодном вокзальном углу,
И ко мне равнодушие липло,
И беда окликала беду.
Все равно я хочу улыбаться,
Отказавшись от мрачных теней.
Жизнь — хорошая штука, братцы,
Если помнить хорошее в ней.

* * *
В низине таволга цветет,
Своим исходит ароматом, —
Над сердцем радости полет
И каждый камешек обкатан.
Стихов чудесный аромат,
Он так на таволгу похожий.
Постой немного здесь, прохожий,
Не будь одной похлебке рад.

* * *
Я тоже был рабом желания,
Услады требовал в упор.
А, собственно, зачем жеманиться?
Я им остался до сих пор.
Любви безумной мне не хочется,
И слава тоже не прельстит,
Но быть сухой болотной кочкою...
Нет, право, — сердце загрустит.
Да, от меня зависит мало что,
Да, неизбежность — выше туч.
И коль мой труд достоин жалости,
Тогда со мной исчезнет пусть.

* * *
О! — чудные звуки!
Сердце напевней стучи!
Даже под низкими тучами,
Кажется, греют лучи,
Кажется, ласковей ветер,
И голубее окрест.
Как хорошо что на свете
Звуки чудесные есть.

* * *
Исчезнут мои звуки,
Исчезнут мои слова,
Я выпью вино разлуки,
Завянет плакун-трава.
Меня не прельщали тучи,
Не нажимал на курок.
А свечку мою потушит
Пусть слабенький ветерок.

* * *
Дается человеку право
Так или этак поступить:
Хлебнуть не мешкая отраву,
Иль тело в море утопить,
Пойти не тем путем, а этим,
Взять это и совсем не то,
Не так, а иначе ответить,
Купить не шубу, а пальто,
Пить не вино — простую воду,
Деревне предпочесть село...
Какая глупая свобода -
Измученное помело.

* * *
Надо только тихонько выйти,
Притворить за собою дверь, —
Если сладость из чаши вылита,
Если страсти погиб зверь,
Если книга восторгов закрыта —
Не осталось уже ничего...
В мир пришел ты внезапно,
с криком,
Так без крика уйди из него.

* * *
Не надо бояться мрака,
Мрака — небесного свода;
Я думаю там, однако,
И торжествует свобода.
Там жив избыток света,
Там чистой правды звенья,
Там черной зависти нету,
Там не живет сомнение.

* * *
Жизнь тянется и тянется
Шурша, скрипя, звеня;
Едва ли что останется
На свете от меня.
Поделят вещи бренные,
Бумаги бросят в печь
Потомки быстросменные,
Потом и сами прочь.
Исчезну я, как многие,
Неведомо куда,
Как лужа на дороге —
Ушедших туч вода.

* * *
Нет ничтожного века:
Выбью я на броне.
Все придумано верно
Там, в зазвездной стране.
Мы немного калеки,
Мы заметно странны.
Люди мы человеки,
Так задуманы мы.

* * *
Что-то пришло откуда-то,
Стало светлей и теплей,
И в облаках скученных
Стихло засилье теней.
Вздохи холода скрылись,
Колкость ушла на слом
Это играла скрипка,
Скрипка восторженных слов.




Дома

Это верно — дома:
Пышки и коврижки,
С мясом макароны
До крутой отрыжки.
А в далекой дали
Под ногами кочки;
Если и ударят —
Сапогом по почкам,
Но зато окрепнешь,
Задубеет кожа,
Набок нос накренишь —
Пьяный друг поможет...
На душе помои,
Ветер клочья гонит...
И опять — домой я,
В стареньком вагоне.
У родного тына
Буду Васей просто,
Шаньги есть картинно,
Пироги — без просыпу.
Все мои бумажки,
Все тетрадки-книжки —
На подтирку Машке,
На закрутку Мишке.
Так оно и будет,
Не заманит скорый.
Я поверю будням
Серым невеселым.

* * *
А есть ли правда под луной?
Иль только тени полуправды?
Мир, где забот зерно и праздность, —
При светлом дне полутемно.
Всяк в правде видит идеал,
Или всего лишь — идеальчик.
А что там - в полумиле дальше? —
Траншея, трещина, провал?
А правда - лишь одна — Отец
Всевышний, и его законы:
Он в полуправду не закован,
Он непреклоннейший истец.

* * *
Мать дожидается сына —
Нету полгода письма.
Снежной крупой сыплет
Ветер сухой у окна.
Что же стряслось? Что случилось?
Твердый ли путь под ногой?
Думы пред ней ополчились:
Хуже одна другой.
Город ли незнакомый
Свой предъявил счет?..
Молится мать пред иконой...
Что остается еще?

* * *
Судьба нам мстит рукою человека,
Как мстит семья, не для нее коль жил,
Как женщина, что бросил ты жестоко,
Тем самым грубо сердце оскорбил.
Живя для жизни — многого добьешься:
Богатство, славу, власть. Ну что еще?
Иначе, как цыпленок оборвешься,
И будешь в горстку пепла обращен.

* * *
Камышинки, камышинки —
Треть болота в камышах.
Желторотые кувшинки.
Я стою, как падишах.
И небритый, и в промоте,
Ни русалок, ни ундин.
Я здесь главный на болоте,
Потому как я один.

* * *
Мудрец спокоен — это так,
А случай — он мудрее:
Любому наперекосяк
Свернуть способен шею.

* * *
Под пеплом огонь не бушует,
В долине река не кипит,
И день устает от шума,
И вьюга не вечна в степи.
Под пеплом тепло дышит,
И в самой глубокой ночи;
Когда даже месяц не вышел,
Мелодия не молчит.
Был жар, но наступит прохлада,
Придет за волнением гладь.
Не надо, не надо, не надо
Из сердца мелодию гнать.

* * *
Вовсе ты не хозяин своей судьбы,
Потому не беснуйся и ей не груби.
Можешь ты оплевать ее, парень, сполна,
Только будет всегда непреклонна она.

* * *
Качает волны океан,
Изломом молний небо чертит...
И не вернулся Магеллан —
Не кончив путь, свернул в бессмертие…
Да, прежде чем ворваться в синь,
Как много нужно наклоняться,
Потратив пота, крови, сил,
Не раз застыть, не раз взорваться;
Ум закосневший раскачать,
Когда все щелочки закрыты...
Порой достаточно начать,
Чтоб быть людьми не позабытым.

СЛУЧАЙ В ДЕКАБРЕ

Зима. И ветер равнодушен —
Притих, ветвей не шелохнет,
И был несказанно воздушен
Их покоряющий полет.
Стоят красавцы молодые
Вдоль всей дороги — тополя,
От куржака они седые,
Слегка холодный тальк пыля.
Вот автокран за поворотом,
Стрела длиною с полверсты,
Дороги не хватило что-то,
И он пошел давить кусты,
Он тополей срубал верхушки,
И те звенели, как стекло,
Они стреляли, как хлопушки,
К земле их срубленных влекло.
Кран развернулся и вписался
В прямой фарватер полотна,
Но строй деревьев разорвался...
Душа кирпичная плотна —
Вину не чувствует водила —
Окурок дымный на губе.
Не только строй живой разбил он,
Он и проехал по тебе.

* * *
Солнце хлещет через край,
Запад снова в пламени...
Почему скажите страсть —
Не горение плавное?
Дым из труб стоит столбом,
Густ куржак на ветках...
Вечен юных чувств содом
Почему? Ответа нет.

ГРИБ-СКРИПУН

И грузди бывают разные:
Вот, например, скрипун:
Злющий! Мама родная! —
Лизни — за версту плюнь —
Горечь незаурядная —
Враз потеряешь речь...
Надо же от грибоядных
Как-то себя уберечь.

* * *
Они стояли и молчали,
Сентябрьский вечер моросил.
Не только чувства, мир качает
Власть центробежных строгих сил.
Нечаянно и незаметно
Состав пошел, дрожь в проводах.
Она осталась, он уехал,
Как выяснится, навсегда.
Все реже-реже писем вздохи —
В плену житейской суеты.
Неужто чувства — скоморохи,
Кривляки, лживые шуты?
И почему же память с грустью
В тиши по прошлому скользя,
Им говорит о тех минутах,
Которые забыть нельзя.

ЗОВ И ВЫСТРЕЛ

Лось шел на зов своей подруги
Через болото прямиком.
А дух багульника упругий
С рождения был ему знаком.
Красавец вышел на поляну,
Сюда-то и стремился он...
Ружейный выстрел громом грянул,
И мрак упал со всех сторон.
И тишина, лес словно вымер,
Стекает на брусничник кровь.
И это не последний выстрел,
И это не последний зов.

* * *
Из зеленого гипюра
Май березкам дарит блузки,
Из-за речки торопливой
Раздается зов кукушки.
Жди касаток щебетание,
Соловья лихие трели.
Мы с тобою это знали,
Только весны пролетели.



8888888888888888888888888888888888888888888888888888



ВСЁ