Об антропологических сущностях

ПоЭт большой, но человек я скромный,
явился в мир в благословенный час
и затеваю этот свой рассказ,
оригиналом темы ободрённый.

Тридцатый век…
Нет, нет!.. До нашей эры...
Кавказское предгорье... Тишина…
Ночь на исходе... Луч забрезжил первый.
Он словно знак поэту – ‘начинай!’

Итак,
пещера горная. Чуть тлеют
у входа угли (хоть какой уют).
Они под утро, ведомо, не греют,
но хищника, пожалуй, отпугнут.

Внутри пещеры той медвежья шкура
лежит в углу. На ней в обнимку спят
два первобытных человека, -
Нюра – её зовут,
его – Бульбуль** Шабат.

На Нюрином лице печать тревоги,
Хотя к груди прижал её Шабат...
К утру свежо...
У Нюры голы ноги
(а, если честно, не прикрыт и зад).

Но то уже отдельная поэма!
Не описать мне этих полусфер –
Мой рот открыт, да толку-то что, - нем он!..
Где Данте, - позовите, - где Гомер?

Шабат с охоты возвратился ночью.
Потом «дурил», - никак не мог уснуть.
И как уснёшь? Пышна у Нюры грудь,
А губы-вишни, страсть, как спелы, сочны!..

Вот только Нюра не всегда подарок,
Чуть что не так, - покажет ведьмы нрав!
То - ласкова, а то устроит свару
(ну, а мужик, считай, всегда неправ)

Шабат – поэт; он погружён весь в тему...
Мечтателен… Рассеян... Одержим
«запиктогрАфить» Нюрочке поэму
иль что-нибудь попроще,.. - скажем, гимн.

Душа поёт, - здесь мегалитов* много
(никто не претендует, - выбирай).
Леса, озёра, дальние отроги.
Да для поэта это ж просто рай!

Но полно, полно! Много отступлений
себе я позволяю в этот раз...
Забыл уже, о чём же мой рассказ,
На что сюжет был подлинно нацелен?..

А!.. Вспомнил, гендерная теорема -
взаимоотношение полов.
Нет, не сюжет. Важна здесь только тема
(да вот тонка… не наломать бы дров)

Итак, настало утро! Как обычно,
восходит солнце, съеживая тень.
Не удивляйтесь, в прошлом, как и нынче,
На смену ночи торопился день.

Открыла Нюра
глазки
первой, -
на «мужа» -
зырк,
и тут же нервы.
Костит себя
нещадно
Нюра:
‘Нашла же,
спутаться с кем!
Дура!’

Квартплата не погашена Циклопу!..
К тому ж давно не выходили в свет!
Да и мясца хотелось бы полопать, -
давненько мяса в рационе нет!

Нахал Циклоп как только повстречает
её, пытается облапить. Скот!
Закатит глаз: ‘Души в тебе не чаю!’
(она ему, конечно, не дает...)

Ещё бы... Только лишь себя представит
в объятьях одноглазого, - с ней шок.
Хотя приятно слышать и от твари, -
свожу в Египет и прощу должок!

Теперь понятны Нюрины тревоги
(в лесу под дубом не захочешь жить).
Одной рукою прикрывая ноги,
Она Шабата пробует будить.

Как у младенца, сладок сон верзилы.
Но сквозь него он чувствует, - гроза!
И кое-как (скорее через силу)
Он открывает все-таки глаза.

Вставай… вставай! И день начни с охоты!
Вчера опять припёрся Полифем,
за неуплату, - выл, - обоих съем!
Какая рожа!.. Глянешь, прямо рвота!

Вставай… вставай! Хоть одного оленя,
но раздобудь, а там, решит судьба!
Блин!.. Третий день, как набегает пеня!
(сегодня Нюра слишком уж груба)

Шабат молчит, покладист необычно,
И ради Нюры стерпит зной и хлад.
Сегодня он вернётся к ней с добычей,
тогда и жизнь у них пойдёт на лад.

Мужик зевотой давится, - нет мочи!
Ну, как ему прогнать остатки сна?
Он пробует обнять свою ‘Нюрочек’,
Но Нюра к ласкам нынче холодна.

Шабат – философ; знает и не хнычет,
антитетичны «мысли», все «тела»;
Вернись сегодня он домой с добычей, -
И Нюра тут же станет весела.

...Уж бодр герой. При нём копьё, лук, стрелы,
а с боку - (так, на всякий случай) щит.
Охота, ясно, это цель для тела,
ну, а душе – туда б, где мегалит!

«Поймаю зверя, - думает, - и к камню!
Там сочиню я новые стихи
для Нюрочки. И нанесу штрихи
на камень в виде некой пиктограммы!»

Ловец спешит (тропа ему знакома)
туда, за речку, в тёмный, дальний лес.
Сначала в горку, далее по склону;
Теперь направо, – впереди ж отвес!

Вот и река: ему пройти по броду
ещё с полсотни предстоит шагов…
Взгляд отрешён. Что ж, может быть, богов
он поминает.… И - ступает в воду.

Но, чу! Шаги другие!.. Рядом!.. Сбоку!..
Так близко, близко... Точно!.. Слышно их!
Охотник затаился. Вот морока!..
Был странный посторонний шум… и стих.

Что ж, снова в путь… Вот, наконец, и берег –
Ловца прельщает эта сторона.
Как никогда Шабат сегодня верит,
на лань он выйдет или кабана.

Тропа пропала… Дальше глухо… дебри.
«Не тЫ – тебЯ!» - в лесу закон таков.
Вдруг шум!.. Что там?.. Охотник видит вепря!..
Погибелен удар таких клыков!

Не существом, а призрачною тенью,
кусты круша, вепрь на Шабата мчит.
Какой-то миг, лишь краткое мгновенье.
Удар! И в щепы разлетелся щит.

Кровь шумно хлещет из ворОтной вены.
Кишки исторглись назем… Сил уж нет.
Но ведь ‘бульбуль’ – соловушка-поэт!
Он не умрет, не сочинив катрена:

Ах, Нюра, Нюрочка! Теперь не будет
меж нас любовных, сладких игр… Прости!..
Уж мне не мять твои большие груди,
не целовать их нежные сосцы.

Сознанье медленно, но угасает:
Последний образ... - Нюра…
Взор погас…
Крикливых воронов слетелась стая!..

НА ЭТОМ Я И КОНЧУ СВОЙ РАССКАЗ.



ЭПИЛОГ

Не видел,.. - утверждать не стану!
но довелось такой мне слышать трёп, -
смертельную Шабату рану
нанёс, под видом вепря, сам Циклоп!

***

Всё та ж пещера,
та же шкура.
На ней,
раскинув ноги,
Нюра
без скорби спит...

Мясца полопав,
она –
в объятиях Циклопа.
_____________________________________
* Мегалит – слово используется в его буквальном смысле - «большой камень».
**Бульбуль – «ник», который поэт, сказитель, песенник Шабат оставлял на многочисленных мегалитах.