бек в гетто

он выпрыгнет из порша в пыль
в кроссовках или в кедах
немного смазанный...
привычка к жизни в гетто,
где память расширяет зрачки.
ты помнишь ли семейство Аламедо?
она исчезла, - а они торчки...
и в полке, - медиаторы, смычки, грошевые наклейки,
и телефон,записанный на чеке на пять двадцать,
со школьных извлекается времен.
она тогда умела улыбаться,
и иногда я видел, как сквозь сон.

на двери ее был какой-то герб,
а в туалете точно роллинг стоунс,
что клеил брат ее, теперь патрон.

и все тогда ходили по базару,
старухи негритянки крыли нас,
еще детей, когда нам за стишок
задаром доставался порошок
"магический" из лавки цирка,-
и совсем редко, - новые ботинки.

никто не знает завтра, как тогда

бывали редко шумные столы
на улице и каждыйгость, как цезарь,
отведывал с достоинством и трезво
представенные случаем дары.

лачуги слиты с морем и дворы
черней подвалов, мел белей луны,
и радио не спится до поры,
и бранные хип-хопа крикуны

как птицы по весне, без остановок
в свой мат остевенело влюблены,
идут баскетболисты с тренировок,
не ведая про сборную страны.

и, в белый шарф укутан, кроха плачет,
и мать его беспутная орет,
и чтоб уснул, включает Рэя Чарльза.

и что нам гововрить про части всего;
грядущего неведом даже миг
откажут или нет его запчасти
и сыпется на коврик в лимузине
песок из гетто, из дворов-пустыней.