Августовские мыши

Как старое цветущее болото с мухами эта московская жара
И мне неприятно чувствовать свои опухшие тяжелые пальцы,
Когда сидишь, согнув ноги, под коленями совсем не интимно влажно.
А знаешь, что у меня в голове в такой зазебреный ****утый август? - Мыши.
Я вдыхаю этот воздух наполненный едкой гарью и безысходной ленью.
Неужели ты думаешь, что я выдыхаю пленительные феромоны?
Я апатична, нос мой заложен уже две недели, но это не важно,
А знаешь зачем я пишу все вот это и то, что уже написано?
Не знаешь, так просто выжми в сок мои руки или отруби мои пальцы.
И еще одежду подбирай так, чтобы она не липла к телу.
Знаешь что? Если лён гладить вечером утром он не так мнётся
И спусти усмешки наши по какой-нибудь темной лестнице.
Давай убедимся, что для них тоже нет места, впрочем...
Не важно, потому что пальцы по клаве бегают, глупые - стремятся в завтра.
Так о чем я? О заложеном носе, о ткани, о кашле...не было.
Так вот: я, как старый дед хожу по пустому дому и царапаю кашлем связки,
Залезаю в ванну и сижу в ней минут пятнадцать под душем
А потом обматываюсь полотенцем и шлепаю мокрыми ногами в комнату мазать кремом бедра.
Когда полы не моешь дня три на четвертый песок прилипает к ногам, это противно.
А у меня комната прямо рядом с входной дверью, как у собачки.
Даже будь я собакой - все равно была бы такой же,
Только язык высовывала бы не думая, что некрасиво.
И целыми днями по-собачьи размышяла бы о мироздании
В какие-то дебри залезла, стала собакой. Страшно.
Еще больше, когда ты молчишь улыбками в письмах.
Еще больше, когда я кричу совершенно не к месту.
Еще больше, когда, как обычно, мы не совпадаем.
Только я совсем не понимаю это я отстаю или ты обгоняешь.
Да какая собственно разница, кем оплачены последние месяцы.
Мне иногда кажется, что я - это вовсе не я, а старая седая женщина
У которой есть сметана, сельдерей и мясо без косточки для собаки.
И вот она варит бульон, а мясо отдает кошкам, потому что последние зубы.
Сделала бы котлетки, да только ни хлеба, ни яиц у нее нету.
И еще она красит губы ярко-красной дешевой помадой
И распускает свои седые волосы до самого пола
Волосы застревают в щелях между старыми деревянными досками
И из подвала, смешно морща мордочки, на них, как на тарзанке
Катаются детки-мыши.
Слышишь? Тише!
Это щелкают в ее руках ножницы.