Болеслав Лесьмян. Девица

Двенадцать братьев , веря в сны, к стене несбывшихся мечтаний
пришли, но голос из стены девичий плакал. Скорбь литаний

услышав, полюбили звук и домысел свой о Девице.
Отгадывали форму уст по плачу этой тайной птицы...

Сказав: "Рыдает , значит есть!" - уж ничего не говорили.
 И свет задумался в ответ, когда его перекрестили.

Схватили молоты и так, как-будто ощутили голод,
долбили стену. Вот вопрос: "Кто человек тут, а кто молот?"

"Мы сокрушим седой валун, скорей , чем смерть Её покроет
корою ржавою своей " - сказал двенадцатый из строя.

Но был напрасен этот труд, и тщетно напряженье сил,
тела свои отдали сну, что их навечно искусил.

Ломается устало грудь и кость трухлявая бледна,
все умерли единым днем, и ночь без дна на всех одна.

Но тени мертвых - Боже мой ! лишь крепче молот сжав в ладони,
стучат, и словно прежний час, но молот чуть иначе стонет.

Звенит вперед, звенит назад и вверх , еще кусочек сколот...
Не ясно только, хоть убей, где тень тут, или где тут молот?

"Мы сокрушим седой валун , скорей, чем смерть все тени скроет
корою ржавою своей" - сказал двенадцатый из строя.

Но теням не хватило сил, ведь не поддержишь мраком тени,
поумирали еще раз, запутавшись в корнях растений.

И никогда не умереть , как пожелаешь . Плоть зарыта,
исчезла суть , и сгинул след , и повесть их уже закрыта.

Но сами молоты - Бог мой! - не поддались пустой печали,
и били сами по себе, и в стену медленно стучали.

Стучали в мрак, стучали в блеск, и пот стекал солён и золот.
И чем бывает молот тот, когда уже совсем не молот?

"Мы сокрушим седой валун, скорей, чем смерть Девицу смоет"-
ударив в стену, прозвенел другим двенадцатый из строя.

Тысячеэхом рухнул мир, встрясая гор седые лица,
но за стеною - Ни-че-го! и ни следа от той Девицы.

Ничьих очей , ни свежих уст, ничей в цветах не падал волос,
был горизонт кристально пуст, был только голос , только голос.

И - ничего , лишь плач, и мрак, и неизвестность без ответа.
Таков уж свет! Недобрый свет! Зачем же нет иного света!

И перед захиревшим чудом, обманных и туманных снов
слегли, терзаемые зудом, все молоты , без лишних слов.

И полная настала тишь, и пусто небо голубое!
А ты в тот вакуум язвишь, он не язвит ведь над тобою?



Dziewczyna
Dwunastu braci, wierzac w sny, zbadalo mur od marzen strony,
A poza murem plakal glos, dziewczecy glos zaprzepaszczony.

I pokochali glosu dzwiek i chetny domysl o Dziewczynie,
I zgadywali ksztalty ust po tym, jak spiew od zalu ginie...

Mowili o niej: "Lka, wiec jest!" - I nic innego nie mowili,
I przezegnali caly swiat - i swiat zadumal sie w tej chwili...

Porwali mloty w twarda dlon i jeli mury tluc z loskotem!
I nie wiedziala slepa noc, kto jest czlowiekiem, a kto mlotem?

"O, predzej skruszmy zimny glaz, nim smierc Dziewczyne rdza powlecze!" -
Tak, walac w mur, dwunasty brat do jedenastu innych rzecze.

Ale daremny byl ich trud, daremny ramion sprzeg i usil!
Oddali ciala swe na strwon owemu snowi, co ich kusil!

Lamia sie piersi, trzeszczy kosc, prochnieja dlonie, twarze bledna...
I wszyscy w jednym zmarli dniu i noc wieczysta mieli jedna!

Lecz cienie zmarlych - Boze moj! - nie wypuscily mlotow z dloni!
I tylko inny plynie czas - i tylko mlot inaczej dzwoni...

I dzwoni w przod! I dzwoni wspak! I wzwyz za kazdym grzmi nawrotem!
I nie wiedziala slepa noc, kto tu jest cieniem, a kto mlotem?

"O, predzej skruszmy zimny glaz, nim smierc Dziewczyne rdza powlecze!" -
Tak, walac w mur, dwunasty cien do jedenastu innych rzecze.

Lecz cieniom zbraklo nagle sil, a cien sie mrokom nie opiera!
I powymarly jeszcze raz, bo nigdy dosc sie nie umiera...

I nigdy dosc, i nigdy tak, jak pragnie tego ow, co kona!...
I znikla tresc - i zginal slad - i powiesc o nich juz skonczona!

Lecz dzielne mloty - Boze moj! - mdlej nie poddaly sie zalobie!
I same przez sie bily w mur, huczaly spizem same w sobie!

Huczaly w mrok, huczaly w blask i ociekaly ludzkim potem!
I nie wiedziala slepa noc, czym bywa mlot, gdy nie jest mlotem?

"O, predzej skruszmy zimny glaz, nim smierc Dziewczyne rdza powlecze!" -
Tak, walac w mur, dwunasty mlot do jedenastu innych rzecze.

I runal mur, tysiacem ech wstrzasajac wzgorza i doliny!
Lecz poza murem - nic i nic! Ni zywej duszy, ni Dziewczyny!

Niczyich oczu ani ust! I niczyjego w kwiatach losu!
Bo to byl glos i tylko - glos, i nic nie bylo oprocz glosu!

Nic - tylko placz i zal i mrok i niewiadomosc i zatrata!
Takiz to swiat! Niedobry swiat! Czemuz innego nie ma swiata?

Wobec klamliwych jawnie snow, wobec zmarnialych w nicosc cudow,
Potezne mloty legly w rzad na znak spelnionych godnie trudow.

I byla zgroza naglych cisz! I byla proznia w calym niebie!
A ty z tej prozni czemu drwisz, kiedy ta proznia nie drwi z ciebie?