и разве не прекрасен холод твой?

как холодно щеке...
как холодно щекой...
как холодно щеку
чугунной твердости
металл коснулся
всех завитушек,
что подобны пальцам,
не выпускающим
ладошки теплой,
не допускающим разрыва...

как молния иного мира
вдруг распахнулась
и разверзлась пропасть
и не склонилась голова,
чтоб видеть и онеметь
от ужаса тартара,
клоаки, над которой
пар клубится,
что только на огне
всех адских мук
и может возродить
частичку жизни,
которая не умирает,
если целью
изберет союз
души и сердца
возрождение
в чудесном воскресенье,
когда замок
сам станет дверью, дорогой
к обновленному лицу,
что видит, не склоняя глаз,
все занятые и пустые
комнаты дворца,
в котором тоже тесно
юному ростку к свободе...
химеры вроде
и могли б мешать,
но призадумались...
открылась благодать
Величия и Простоты,
где Вдох не выдохом кончался,
а новою ступенькой Вдоха,
новой страстной тягой
к сокращению разрыва,
что Мной забыт,
Тобой не потревожен...
миг расширялся до ...
и также был ничтожен,
подстраивался под двоичный код,
менял верх с низом,
шел, не ступая, но вперед
и оставался неизменным
в росте...
Париж туристов всех
"обгладывает кости"
и дарит тело новое,
а в нем --
сияет солнце проливным дождем.

савА?
сова, луна
и мы у края мирозданья

и трепетность касанья
сердца Твоего
мечтой?
или действительно
лобзаньем?

так падает к звезде звезда,
родившись в этот миг...
и в такт ей плещется река.