Вот председатель зачитал мой приговор

(Светлой памяти деда моего, Чулина Дормидонта Максимовича,1904 года рождения, уроженца с,Анга, Качугского района.
Арестованного и осуждённого Тройкой ОГПУ СССР Восточно-Сибирского края (Иркутской обл.) на 10 лет в 1933 году и погибшего в Бамлаге 07.09.1935 года. Место захоронения неизвестно. При строительстве нового Бама, старые захоронения зека при трассовых лагерей зарывали бульдозерами или сбрасывали в пропасть.)


Вот председатель зачитал мой приговор,
Судила «тройка», никакого адвоката,
«Червонец» срока дали, дальних лагерей,
Капкан захлопнулся, назад уж нет возврата.
«Червонец» срока дали, дальних лагерей,
Капкан захлопнулся, назад уж нет возврата.

Я оглушён, стою, раздавлен, поражён:
«Но, как же так, ведь я кругом не виноватый»?
Не зря мне следователь, видно, говорил:
«Мол, не подпишешь всё, но будешь ты «горбатый»!
Не зря мне следователь, видно, говорил:
«Мол, не подпишешь всё, но будешь ты «горбатый»!

Я добирался до суда за двести вёрст,
Мотался месяц, к «следаку» в прокуратуру,
Коль невиновен, ничего не подписал,
А вот «червонец» получил, как видно сдуру.
Коль невиновен, ничего не подписал,
А вот «червонец» получил, как видно сдуру.

В бараке холодно, опять метёт пурга.
Огонь в печи едва-едва лишь шевелится,
От дум тяжёлых идёт кругом голова.
Ох! Господи! Ещё бы, чем укрыться.
От дум тяжёлых идёт кругом голова.
Ох! Господи! Ещё бы, чем укрыться.

Там где-то далеко моя семья,
Старуха-мать, жена и маленькие дети.
Что с ними стало, где они нашли приют,
Им, почему достались тяготы все эти.
Что с ними стало, где они нашли приют,
Им, почему достались тяготы все эти.

Товарищ Сталин в своей речи, говорил:
«Даёшь ударным темпом эту пятилетку.
Хребет сломали мы в деревне кулаку,
А всех двурушников посадим скоро в клетку.
Хребет сломали мы в деревне кулаку,
А всех двурушников посадим скоро в клетку.

При усилении же классовой борьбы,
Сопротивление врагов всё нарастает.
Копайте глубже среди собственных друзей,
Нам неустанно мудрый вождь напоминает.
Копайте глубже среди собственных друзей,
Нам неустанно мудрый вождь напоминает.

В мороз и зной мы, здесь, грызём кайлой скалу,
А тачкой возим, отсыпая насыпь Бама
И строим путь, который Вождь наш начертил,
На карте трубкой, дорогая, моя, мама.
И строим путь, который Вождь наш начертил,
На карте трубкой, дорогая моя мама.

Как пережить мне этот, ареста, позор
И длинный срок, ещё отбыть, найти, где силы.
Прошёл я лишь пока тюремный коридор,
А здесь, в Бамлаге, недалече до могилы.
Прошёл я лишь пока тюремный коридор,
А здесь, в Бамлаге, недалече до могилы.

Сергей Кретов
Баден-Баден, 17 апреля 2008 года
Playcast -