Бумаге

Дарю бумаге строки в темноте,
ей можно верить, это точно знаю...
Отдав кусочек жизни красоте,
продолжил проходить по ее краю.

Его краил на крайнем рубеже,
надеясь затопить в душе прорехи.
Но не заполнить их теперь уже...
Я лишь порвал борты, снимав доспехи.

Зачем то все врата открыл, зачем?
Глотал остатки плазмы раскаленной,
но сердце стало только горячей,
хотя топило взгляд в воде соленой.

Хотя не замечало остальных,
искало сладость губ и верность тела.
И постоянно откланяясь от прямых
горело, все горело и горело.

Расплавиться?
Не свойственно для нас.
И пусть вольфрам закамал рядом с нами.
Я продолжаю свой внушительный рассказ
лишенный спектра, зато в полной гамме.

Бумага, ты прости за все меня,
За те слова, которыми лупил сердито,
за те стихи, что защищают, как броня,
при этом пожирая, как термиты.

Глаза устали видеть неродивых.
под ливнем с них стекает белый мел.
Ну а мои слова не носят грима.
Прощай.
       Прости.
       Меня мороз согрел.

АВА