Исповедь о счастье VII

ИСПОВЕДЬ О СЧАСТЬЕ VII

       ГЛАВА VII

       МАШЕНЬКА



       Охота была удачной. И засиделись мы допоздна - то ли празднуя удачу, то ли
хотелось просто побыть в теплой проверенной мужской компании…
       Заимка наша, если только можно так назвать этот сказочный терем, стоящий
на берегу лесного озера, долго светилась огнями во всех окнах, и весело было,
и песни под гитару, и замирало сердце, когда выйдешь со всеми покурить, а вок-
руг тишина, до звона в ушах и только сосны иногда под легким ветерком шепчут
о чем-то своем…
       Утром, в воскресение, бегом умываться, чтобы из нашей тайги в город выбрать-
ся нужно часа четыре, а меня Катюшка с Аленкой ждут, притом еще и не в городе,
а на даче, в деревеньке нашей. И до деревеньки пилить…
       Домой влетел как ошпаренный, вещи грязные - в лоджию, потом разберусь, оружие-
 на место , переодеться, еще раз умыться и – к Катюшке с мамочкой. Соскучился!
       Звонит телефон. Кому неймется ?! На бегу хватаю трубку: «Да!!!»- «Здравствуй,
папа ». Ноги мои, ноги…На стенку - спиной! Челюсти-то как сжало, не разжать, сло-
ва не сказать! Сквозь зубы, уже слезы глотая, спокойненько: «Здравствуй, дочка!»
       И продолжаю медленно по стенке сползать , дополз- до полика! «Как дела, папа?»-
«Нормально, дочка. Как ты поживаешь?» -«Тоже нормально, я к маме приезжала пого-
стить.» - «Когда уезжаешь?»-«Часа через два.»- «Доченька, у меня все на даче, приез-
жай…»-«Папа, времени мало…»-«Машенька! Бери такси, я заплачу! Боже, что я гово-
рю! Дочка… приезжай…» - «Папа, я приеду…».
       Это же не стенка такая холодная, я- в холодном поту! Господи! Господи! Господи!
Неужели…Неужели ты вернешь мне дочь?!
       И метнулся по квартире, и в холодильник –чем угостить? И убрать свой бардак
охотничий, и… Упал в кресло и как приговора: сижу, жду, молчу…
       Вот и звонок в дверь. И поймал себя на том, что лицо мокрое от слез, и рванулся
в ванную умыться, и кричал: «Сейчас открою! Сейчас!».
       Красавица-то какая стала! И опять, еще стесняясь, опять мимолетом, губами
доченьки коснулся и замерло все внутри - запах родной, который никакая парфюме-
рия не уберет, как много лет назад,- вернулся!
       «Здравствуй.»-«Здравствуй, проходи. Извини, я недавно приехал, ты пока посмо-
три как я живу, а я под душ- быстро.» И сбежал под душ! Кипяток, потом холодная,
кипяток-холодная, кипяток- холодная! Выхожу, а навстречу : глаза Машеньки, такие
добрые, просто летят мне навстречу… И улыбка, та улыбка, когда было у нас все
хорошо… Когда верила Машенька в папочку своего так, что Вера эта многое могла…
       Когда у доченьки моей, маленькой еще, бородавка на на руке выскочила, сколько
не бились- все бестолку! И вспомнил я, когда совсем еще маленькая, доченька моя,
 в жару, в тяжелую болезнь мучилась, а я молил ,уговаривал : «Все будет хорошо, доченька,посмотри, твоя температурка уже у папы! Завтра будет все хорошо и
 улыбаться ты будешь …И проснулась моя дочь улыбаясь , здоровенькая, а я – ночь неспавший, вдруг свалился с температурой…И в тяжелой больной бессоннице благодарил я Бога за то, что дал мне счастье на себя болезнь ребеночка принять!
       Вот и приехали мы на дачу к родственнику и подговорил я мужичка деревенского
кивать головой, когда я дочке сказку рассказывать буду….
       «Подними, доченька, яблочко, давай папа его разрежет пополам, натри яблочком этим бородавочку, и закопай яблочку в землю, бородавочка и исчезнет…».
       Исчезла!!! Всего-то - неделя! И на колени перед дочкой- за веру в меня…
       А потом, через многие годы, услышал я: «Папа! Я тебе всегда так верила!
Как ты мог!?» - Это когда объясняться пришлось, почему у меня вдруг другая семья
появилась…
       И как объяснить взрослому уже ребенку, когда ни схитрить, ни сбежать от
ответа, что родился ты вновь и живешь, как в сказке, просто новой жизнью…
И та жизнь, что была, она совсем не плохая, там было много счастья, но она –
прошла! И не вернется уже никогда…
       Простила меня Машенька… И пообещала, что в следующий раз придет поз-накомиться со своей сестрой, Катенькой…А Катенька ее просто обожает- заочно!
       Все стенки в Катиной комнате увешаны рисунками, а в рисунках этих детских
одни девчонки и надписи везде одни и те же: Маша. И по телефону мои дочки
уже стрекочут, будто много лет друг друга знают и каждый день я слышу от Катень-
ки один вопрос: «А когда Маша придет к нам?»-«Доченька…Придет…Обязатель-
но придет…»-«Папа…А меня Маша не любит?»-«С чего ты взяла?». И занимаюсь
своими делами. И вдруг, дрожащий, просто набухший слезами, голосочек, тихо-
тихо: «Где моя Машенька?..» И рванулся к ней , и целую, и шепчу, сквозь слезы:
«Да мы все тебя любим и Машенька тоже и скоро она придет к тебе….».
       Не могу же я торопить то, что должно произойти естественно - это же так страшно,
все испортить! А маленькая все ждет и ждет… А сердце мое ,в этом страшном
молчании и ожидании, болит и болит, иногда просто страшной болью…
       И, наконец, пришла Машенька! Катюшка уж совсем меня замучила, особенно ког-
да встанет напротив двери и тихо ждет…Звонок в дверь, наконец, иду открывать,
целую и пропускаю вперед. И из-за спины Маши вижу просто круглые глаза Катень-
ки! Машенька смеется, тормошит ее, а Катя, как заколдованная, молчит и смотрит
на Машу во все глаза! И молчит ! И молчит! Конечно, ждала сестренку, такую же
как она сама, а пришла тетя, да еще такая красавица!
       А потом, когда уж время прошло, не слезала Катюшка с колен своей любимой
Машеньки и чуть не силой сгонял и просил: «Дай спокойно посидеть Машеньке!»
       И прошло несколько дней после этой встречи, и, постоянно: «А когда Машенька
к нам придет?» И вдруг, в глаза, как взрослый человек, прямо и настойчиво: «Па-
па! А вы обещали, что у нас Василек родится…Когда!!!???» И понимаю, что не кук-
лу просит ребенок, а некому ей, маленькой, каждый день отдавать ласку и нежность,
что рождаются в ней! Ах, родная, рождается в тебе Мама, в такой еще маленькой,
а Мама- уже настоящая!
       И уже не разрывны вы, доченьки, об одной подумаю, другая- перед глазами!
       Вот осталось только чтобы у Антошки, братика вашего, братик появился- Василек,
деда вашего, а моего папу, звали так…
       Пишу о Машеньке, а получается: о себе, да и как разделить , это ведь только на
бумаге можно назвать : глава первая, глава вторая… Если бы жизнь свою, вот так,
с листа, писать, вот чудно было бы! Главное- переписать можно! Пишу эти строки, а передо мной глаза Машеньки- бездонные! Как счастлив я, дочь, что есть ты у меня,
даже когда обижалась ты на меня, я с улыбкой вспоминал тебя: люблю больше
жизни тебя, доченька!