Из цикла Времена года

ПОРА ХОЛОДНЫХ НОЧЕЙ

Пора увяданья, редеющих листьев, пора
холодных ночей, азиатского странного гриппа,
тоски по теплу, бесконечного кашля и хрипа.
Какой панацеей порадуют нас доктора?

Сказаться больным и не думать уже ни о чём,
сидеть у окна и за стаей следить журавлиной.
Горчичный компресс и горячего чаю с малиной,
и сладко уснуть, привалившись к подушке плечом.

И слышать во сне, как хлопочет жена или мать
и давняя боль просыпается где-то под сердцем,
и некую Алку с еврейской фамилией Селцер
увидеть, проснувшись, отвергнуть и не принимать.

И молча глядеть на унылый осенний пейзаж –
ах, вестник зимы, ах, зачинщик её и застрельщик!..
Печальный поэт, неизвестный налогоплательщик
для новой поэмы уже очинил карандаш.

Закружатся листья в последнем своём вираже
под музыку ветра, под звуки осеннего блюза,
и полночь нагрянет, и вечно-зелёная Муза
вот-вот постучится в окно на втором этоже…



ЗИМА

Уместно заметить, что снова зима на дворе,
что начался год, сгоряча именуемый новым,
и видишь себя безответным валетом бубновым
в затеянной кем-то холодной и скользкой игре.

Добавить ещё, что пора посетить магазин,
добра прикупить к одряхлевшим осенним доспехам,
подумав при этом, что куртка, подбитая мехом,
на вид хороша, но, увы, непригодна для зим.

В-сердцах заявить, что под снегом не видно дерьма,
и жаждать весны всей своею душой оробелой,
снежинки назвать наступающей гвардией белой
и весь этот бред впопыхах озаглавить ”Зима”.

А всё оттого, что стихи не слетают с пера,
и щели в окне, и воздействие вредных флюидов,
и Муза ушла, на прощанье ни строчки не выдав
из тех кладовых, из которых я черпал вчера.

Поэма не кончена, гибнет сонет на корню,
но явится март, молодым вдохновеньем пронизан,
и будут, звеня, осыпаться сосульки с карнизов –
тогда я не эти – другие стихи сочиню.