Двадцать первая правда

Наивной, наверное, быть и не надо...
Читаю поэзию Гиппиус.
И в сердце стучит двадцать первая правда,
Меняя ритмичность вычурно.

И ждать... Да? Доколе? Мне можно поверить?
С тобою сложиться слагаемым?
Но тот, кто жесток, тот так мягко постелет,
Споет про волчонка скраешку.

Я маркером черным пишу алгоритмы,
Срываю трехфазную будничность.
И к каждому дню выбираю открытки...
Надеюсь на... Что-то получится?

Любовь выливается схватками, днями
К тебе прикипела тавровой
Балкой. Срываюсь! Но мне изменяет
Мечта двадцать первой правдою.

Разрезаны пОверх, согнуты по краю
И, может, оставлены к лучшему.
Приходит, проходит, уходит, сгорает
Любовь двадцать первого случая.

И столько хорошего брошено в энность!
И завтра стучится складное.
Но мы разбежались за разные стены
Моей двадцать первой правдою.

Я помню, ты звал меня "Миа Маркиза",
Задаривал кожей от Гуччи, но
Любовь (не для нас) улетучилась в числа.
Но только ли... к лучшему? К лучшему?

Очки на глаза, чернотой закрываясь
В дисплей оцифрованной робостью.
Уходишь. Я знаю. Так тоже бывает!
Лечу двадцать первой скоростью -

Разбиться! И в гипс! Только чтобы не думать,
Залезть в одеяло прокатное.
Любовь умирает... И старится юность
Моей двадцать первой правдою.