Рассказ о сибирах

Отрывок из книги "Страшная тайна России".

Знаете ли, Вы, милейший Андрей Васильевич, - неторопливо рассказывал священник, выпивая, не знаю какую по счёту чашку чаю, - а в наших окрестностях места есть гиблые. В этих местах есть мёртвые поляны, в них стоят сломанные, как спичка, деревья.
- Не может быть, - изумился я, - наверное, ураганы здесь сильные.
- Да не бывает здесь никаких ураганов, ветра сильные с севера, конечно, приходят. Как начнут дуть да при сильном морозе - белый свет милым не покажется. А чтобы ураганы, как сказывают - к западу от Камня бывают, так сроду и не было. Вихрь иногда задует, закружится, подымет в воздух всё лёгкое, всё, что плохо лежит. Может и сено растащить, но чтобы ураган…
- Может, на местах болотистых находятся эти деревья?
- Да какие там болота! Юдино, сказывают, на болоте стоит, а других мест не знаю.
- Да никакое там не болото, - возразил я, - вот у нас под Тобольском и посевернее точно болота непроходимые да непролазные, а здесь низинка между озёрами, вода чуть-чуть застаивается. А в сухую погоду, скорее всего, только пыль столбом стоит!
- Точно так, - сказал мне поп, - сухо в Юдине больше. У нас тут вода в лесу только весной бывает от обильного снега, а в остальное время хорошо везде. Вокруг всё зеленеет, костянка поспевает, клубника, обабки, грузди, а тут зайдёшь - лес мёртвый. Ни травинки, ни зеленинки, тишина тревожная. Иволга вездесущая и та не залетает, ни воронья, ни сорочья. Бежать из леса хочется на простор поскорее. Пытался я с крестом там пройтись, освятить тамошние места, так не получается: рука тяжелеет и мысли путаются. Говорят, сам нечистый там водится. Идут бабы по грибы да по ягоды, а посреди поля то как будто кто-то на гармошке заиграет, то окликнет кто-то, хотя нет живой души за версту. А зверь человеческим голосом говорить разве может?
Так я коротал вечера в поповском доме и записывал новые любопытные факты.
На мой вопрос, кто же так кричать и говорить может, священник отвечал мне, что в их местах под землёй живут карлики – сибиры. Иногда на белый свет показываются. На мой вопрос являются ли они родственниками всякой нечисти, как домовые, лешие и так далее, поп отвечал: нет, домовые с первыми переселенцами и приехали на новые места, незаметно в их телегах прятались,. Лешие они везде одинаковые, а тут старики сказывали, как первые люди-то приехали, так и увидели сибиров этих. Вроде как люди и не люди вроде. На девок местных, которые по одной за ягодами ходили, порой нападали, а потом дети волосатые рождались
- А с детьми что стало? – полюбопытствовал я.
- Да никто не говорит, что с ними. Наверно, сибиры их к себе забрали.
- Откуда вам это известно?
- Да как? А так: мамки пришли домой с поля, а зыбки, в которых детки лежали, пустые и следов никаких нету.
- А собаки искали?
- А они ничего и не найдут, а как жильё сибира почувствуют, так шерсть дыбом да бегом с этого места.
- А в жилище сибиров этих кому-нибудь пришлось побывать или нет? – не унимался я.
- Да было дело, - ответил поп, - тут двое ребятёшек пропали, а потом они сами объявились. Гуляли они в поле, со стогов соломенных на землю скатывались, игрались по-всякому. Так музыку необыкновенную услышали, бесовскую, значит. Ну и пошли, видят: под землю лаз. Они и зашли, а там комната большая и светлая. Ни свечей, ни лампы, а с потолка - свечение. Ни лавок там, ни столов посреди комнаты, занавесок никаких. Всё блестит и огоньки разноцветные на стенах.
- А с детьми ничего не случилось?
- А дети пока смотрели на это чудо, сибиры им в чашках напиток дали какой-то. Выпили дети, вкусно им показалось. А как оказались наверху, и сами не знают, не ведают.
- А дети-то, хотя бы место запомнили?
- Да не помнят они ничего! Вроде на том месте ходят, а вроде и не на том. Память совсем отшибло. Собак по полю водили, так те смирные, не чуют совсем ничего.
- Так, значит, сибиры вред приносят?
- Да вроде не было от них особого вреда, только девок насильничали и детей своих потом воровали. Ну, а девкам это на руку, кто их с дитём волосатым замуж бы взял?
- А приходилось ли кому сталкиваться с ними нос к носу или подраться с ними? – Продолжал любопытствовать я. – Пытался ли кто их из ваших мест прогнать?
- Да тут ребята как-то увидели этих волосатиков близко, хотели им морду набить, а они посмотрели на парней, что-то сказали и те с места сдвинуться не смогли. Нечистая сила пригвоздила их к одному месту. Очнулись парни – волосатиков нет, и они, вроде, стоят на другом месте, верстах в трёх от Дубровного.
- А они так и без одежды ходят? - Никак не мог успокоиться я.
- Летом так и ходят, - подтвердил священник, - но срама и не видать вовсе под волосьями, а на шее вместо креста блестящая ладанка, вроде, ни золотая и не серебряная, Бог знает, из чего сделана. А как станет холоднее, одежду блестящую оденут да в обтяжку, а зимой и вовсе их не видать. Сам-то я их не видел, господь отвёл.
Я поинтересовался, что кроме лихого села, куда я собрался ехать, русалок, сибиров и всякой нечисти, что-нибудь водится ещё в этих местах.
- Да вроде и нет, если навь не считать.
- Кто такие навь? - удивился я новому слову.
- Навь – покойники, выходящие из могил.
- А сами видели их?
- Нет, вроде с погостом рядом живу, а видеть не приходилось, а вот люди видели. Есть души неупокоенные: кто рано, кто не по закону умер. Не только самоубийцы, но и убиённые, и утопленники, и сгоревшие, и в лесу замёрзшие. Порой идут на закате солнца люди из леса, кладбище всё равно проходить надо. Солнце справа, погост слева, глянут, а он из под земли вышел, на солнце заходящее любуется. А потом вроде и не он, кустом обернётся. Люди-то знают - куста там отродясь никакого не было, а сходить и проверить боятся.
- А вот Вы, Андрей Васильевич, интересуетесь тем селом. Из-за этих колдунов навь совсем расходилась по Дубровному, и особенно ночью стала расхаживать. Собаки от этого воют, и сам ночью на двор выйдешь, и вдруг холод по телу, так жутко становится. А могилы точно кто-то разрывать стал.
Как я уже отметил в своих записках, бывал я на этом кладбище, днём, конечно, но ничего необычного я там не увидел, а почувствовал только умиротворение. По моей просьбе священник свозил меня на телеге в одно из гиблых мест. Впечатление от посещения мёртвого леса осталось довольно сильное: неожиданно открывается в лесу островок с погибшими от неизвестной причины деревьями, ни птичьих песен, ни жужжания комара, всё мертво и воздух кажется неживым. Хорошее место для всякой нежити, но не особенно я верил во все эти сказки. Хотя в глубине души таился страх, непонятный для меня, человека просвещённого и думающего.