fin

наверное, в тесноте и в обиде неизбежна безликая гостья –
да что уж там, начистоту будет быстрее и проще. Смерть. Наша смерть, общая –
для троих. Ведь об этом мы втайне мечтаем вот уже около двадцати месяцев,
и даже уже шепотом проговаривали, и даже кричали друг другу
в заплаканные лица, даже писали об этой мечте на всеобщее обозрение,
даже сколачивали ненужные доски почета в длинные многоугольные ящики,
даже молчали об этом, разглядывая лезвие ее косы в лунном полумесяце.
Не вмешивайся в мою грязь, не вмешивайся - в мою – грязь. Теки…
Ржавым потоком из железных бездонных дыр, с грохотом рушь себя
в холодные ванные комнаты. Подойду. Ты спросишь: «Кажется, формалин?
Мне нравятся твои духи. Новые?». В этом городе, в разоренном древнем муравейнике,
каждая, слышишь, каждая капля воды пахнет слезами мертвых.
Не знаю, людей ли. Пить ее больше нет моих сил.
Я выбрала свой, не happy end, но fin.
Твоя очередь.