Мне больно

Мне больно, мне тоже может быть больно.
И ветер холодный сорвал капюшон…
Когда-то хотелось мне снова стать вольной,
Быть птицей.… Если б не он.

Пытаюсь умыться проточной водою,
Пытаюсь смыть грязь его я «любви».
Хочу оказаться я снова одною,
Но очень боюсь приходящей тоски.

Хочу обрести способность я верить,
Искренне плакать, бояться грозы,
Но робким шагам уже не отмерить
Часов этой сизой безмолвной мольбы.

Сердце клеветою черной омыто.
Сколько смывать с души эту грязь?
Плакать, замерзая на ступенях гранитных,
Проклиная давнишнюю никчемную страсть…

Пытаюсь подняться который уж раз,
Но сзади удары сбивают с пути.
Ползу, не замечая пощечины фраз,
Хлыстом подбивающих снова идти.

Ну? Кого же на сей раз обвинит наша «жертва»?
Одуванчик, не там проросший в земле?
Или расскажет лишний раз «метко»
О чьей-то пропащей погибшей душе?

О, пускай уврачует он раны чужие,
Ведь это есть все, что видит во тьме,
И слуги мести, такие родные,
Пусть посмеются над ним в его сне.

Нет, нисколько я не жалею о прошлом,
Не в правилах чести сжигать все мосты.
Но кажется мне, что теперь уже можно
Не прощая вспомнить о законах игры.

Он думает – просто пыль в глаза всем кидать.
Он думает – ангел. И плюнули в душу.
А как лишь с собой самим совладать
Не знает. А я все надежды порушу.

Конечно! На мне мировое все зло
Сошлось в едином вдохновенном порыве!
Так вот почему же во мне видит он то,
Что не видит никто в этом «суетном мире»?!

Конечно, во всем виновата лишь я,
Своих же мозгов мы не имеем.
А он все ко мне, безусловно, «любя»
Обращается, в сердце образ лелея.

Плевать я хотела на такую любовь,
И в глаза я смотрю лишь прямо и смело.
Экстраунитивность свою проявляет он вновь,
А мне-то какое до сих проблем его дело?

Я сердце свое сберечь не смогла.
Теперь вот расплата. Ржавые струны
Царапают пальцы, а гитара одна
Не верит, что свет этот – лунный.

Мне тоже пришлось начинать все с начала,
И тоже после искала себя.
И, моля о свободе, совсем я не знала,
Куда приведет в итоге она.

Конечно, мне проще сказать, что другому
Я сердце свое подарила тогда,
Но не заставит это взглянуть по-иному
На мир, на «любовь» и на себя.

Он не способен просто поверить,
Что я ушла, ушла в никуда.
И хочет он суммой монеток измерить
Боль и последнего прощания слова.

Я не хочу искать справедливость.
Я слишком устала от всех этих драм.
Хотелось бы думать, что все мне приснилось:
И жизнь моя та и даже он сам.

Пишу я от сердца, но больно связные строки,
Не свойственно это моему седому перу…
Пишу, чтобы вылить шесть месяцев жизни,
Забыть и придать лист бумаги огню.