курить и чертыхаться

Однажды весенний дождик заговорит стихами: Маринка, ты выйдешь замуж. Маринка, ты станешь мамой. И будет твой муж талантлив, черноволос и строен, он будет все время разным, вы будете вместе строить. Он будет держать в длинных пальцах зажженную сигарету, вы будете вместе смеяться, вы будете делать проекты.

Он сядет на кухне с гитарой, под сигаретным дымом, и вдруг прошлых лет удары как будто пройдут мимо. Как будто в огромном мире вдруг разомкнется пружина, и время замрет в квартире, и будут слышны лишь машины нестройным далёким фоном сквозь щели стеклопакетов. Вдруг капли на раме оконной задержат незваное лето. И мир отомрет от комы, дождь засеменит по крышам. Он будет почти незнакомым. Он будет тогда неслышным. Внезапный грохот аккорда струною чиркнет по коже. Ты вздрогнешь, словно от холода. Он станет опять непохожим.

Однажды ты с ним примиришься, устанешь ему удивляться. Вам будет тогда за тридцать - вам будет от силы двадцать. Он будет таскать тюльпаны, вы будете с ним ругаться, делить по линейке диваны, подолгу не возвращаться, злоупотреблять алкоголем по разным концам столицы, заучивать новые роли, бояться друг с другом мириться.

Однажды ты сядешь в поезд, устав от московских улиц. Ты выберешь самый поздний, зайдешь, немного волнуясь. Вы оба совсем никого об этом не предупредите - ты будешь смотреть на него, а поезд уедет в Питер. И дома сойдут с ума, пытаясь тебе дозвониться - а ты не поймёшь сама, как перевернёшь страницу. И будет так необычно вдвоём упиваться свободой, и станет настолько привычно смотреть на невские воды, что вы поклянётесь друг другу остаться здесь жить навечно, забудете все наутро, очнётесь уже на конечной. Проснётесь уже в предместье своей охреневшей столицы. Услышав, что вы снова вместе, никто даже не удивится.