И снова чёрный гибкий лебедь...

Старые марки


Так где же он, тот отрок прыткий,
что на пустырь через забор
спешил - куском смолы на нитке
удить тарантулов из нор,

что в школьном кафельном подвале,
где смутно пахло табаком,
на ромбы Африк и Австралий
менял добытых пауков?

И, вечерами впившись в марки,
наутро ахинею нёс
про острова, про, сверху жаркий
и ледяной внутри, кокос...

Где он? - Немногое осталось:
в пузатой тумбе под столом
притих, обидевшийся малось,
давно не листанный, альбом.

Там иногда в зубчатом небе
года плывут наоборот,
и снова чёрный гибкий лебедь
навстречу медленно плывёт...




* * *


Где улыбалась ты? Где мы встречались
в то загорелое звонкое лето?
Был зоопарк, как усадьбы участок
при небоскребе университета.

Там, на задворках ученого зданья,
негородские овражисты чащи,
клики зверей, летунов щебетанья –
млекопитающи, живородящи!

В сонном пруду – лебедей изобилье,
тусклое золото мелочи рыбьей.
Шатким мостком мы овраг проходили,
заполоненный зеленою зыбью…

Ласковоглазое юное лето
птицей мелькнуло, не в силах вернуться.
Только в чащобах смородины где-то
те же пичуги, что раньше, смеются…

Если случится – увижу сквозь будни
тропы, где ты улыбалась когда-то, -
пусто… У синей кондитерской будки –
лишь школяры да в отгуле солдаты.

Вспомню – покажется тоньше и чище
монстр носорожий, свояченник зебры,
в серых, нечищенных век сапожищах,
в лобных натеках воинственной лепры…