Денису Конюшихину и Бродскому

Есть в Бродском брод. Стихом как fashion
рыжебородил он народ.
Языковой взяв оборот,
бродил он Расселом по Russian.

Ищейкой лязг ища в кастрюлях
шагал средь северных широт,
писал стихи о венских стульях
и водкой промокал свой рот.

Он был, пожалуй, бровобреем,
слагал с себя сей рабский труд:
петь славу тем, кто был примером —
его влекло на крестный суд.

Герой? Не знаю. Жисть поэта:
река и брод, ковчег в стихах,
чай с актом мыслей, сахар зэка,
обрывы слов, Сенеки прах…

Пусть ноя мартобрится сеном,
он мил мне гривы естеством
и ликом фраз пегасокрылых.
Он душу — выпрямлял пером.

Так, так, еще, еще… Скажите,
Который час пробил по нам?
Какое утро на иврите,
Иосиф, Иосиф, как там вам?

Зову по имени, точнее,
включаю связь мифологем,
и вот уже наш Вифлеем
звездою разум нежно греет…

Каким же ветром, Ося, веет?
Куда ты ринулся скорее,
волчицы вымя оттолкнув,
бросая Рим в мирской толчее?

Искал язык. Единый осью.
Златую речь, платформу дней,
которая еще не после;
которая наедине…

Язык его искал по-русски.
Нашел поэтом в США.
Брат светофорил путь наш узкий,
як светобродная душа…

Броди и ты, мой друг таразец!
Стихов твоих слышна печаль.
Спеши, спеши позвать на чай
в своей рыжебородой фазе!

Астана, 2 апреля — 30 мая 2007 года.