Даджал

Его давно ждали. Годы, века, тысячилетия.
Судорожно озираясь по сторонам, тревожно вглядываясь в багровую даль
С амвонов и папертей. Сжигая на кострах колдунов и ведьм.
Но когда он пришёл, никто не заметил.
И я припал к холодному окну. А воды тихо шепчут в ночи,
Шелестит трава, и поют тени, и голоса их сливаются в единый
Гул. И приносит его ночной ветер, разбиваясь в дребезг
О моё окно: «Пришёл Даджал... Пришёл Даджал... Пришёл Даджал...»
И распахнулись ставни. А воздух ещё полон его дыханием.
В нём – печать его отгремевших над миром слов. И в отзвуке этих
Слов я слышу триумф Одинокого, циничный смех падшего
Сына весны. И его отец глядит на меня из тьмы небес своим жёлтым
Глазом. Когда он пришёл в наш мир, сын Иблиса?
И грудь разрывается от боли. Я чувствую, как идёт он по дороге,
Вдыхая пыль и пепел. И его взгляд жадно вытягивает, жалкие,
Трусливые души из их обнищавших укрытий. Он идёт. Он идёт,
Оставляя за собой лишь безжалостный свет неоновых фонарей,
Да визг подыхающих крыс. Его тень, как ворон, повисла над миром.
Когда он пришёл в наш мир, этот маленький человек
С располагающей улыбкой демократа?
Иногда он останавливается у витрин опустевших магазинов
И рисует странные знаки на покрытым изморозью стекле.
Кто помнит, когда он пришёл в наш мир?
Кто помнит, когда маски заменили лица, а лица сгорели?
Я не видел, я не помню.
Но я чую, как растекается по умирающим душам яд.
Я чую, как тысячи увядших масок сводит в единую гримасу
Безумия и страха. Я чувствую, как мир, вращая обесиленными
Зрачками неузнавающих глаз, смотрит на восход, который для него
Уже не наступит. И кто знает, когда тонкие пальцы Даджала
Сомкнутся на его жирном горле, и они оба рухнут вниз,
В бездну, высекая из мрака искры чистых душ, стремящихся
В небо. И кто знает, когда око Одинокого утонет, наконец,
В бездне его кровавого безумия, оставив в разрушенном,
Пустынном мироздании лишь наш потерянный Рай?
И тогда я устало опущусь на колени, на пыльную землю,
И упрямые руки сведёт в вечной молитве, и я подумаю:
«Всё прошло...»
И Старый Знакомый, всё в той же разодранной одежде и
С кровоподтёками на лице, спокойно улыбнувшись,
Повернётся к нам и скажет:
«Вы дома!»