Так лицемерно в абажуре облаков...

Так лицемерно в абажуре облаков
На небе светится холодная луна…
Она не греет, но мы знаем: мир таков,
Каким ты хочешь его видеть, старина.

Ты так по-детски одинок сейчас,
Осенней ночью, тёмной и чужой,
Не говори, что ты так плачешь в первый раз,
Не ври, когда ведёшь беседу сам с собой.

Вот твои слёзы – этот переплёт:
Бумага каждый вздох и всхлип хранит,
Вот твоё горе – этот разворот,
Вот твоё дело – этот манускрипт.

Слезинки вдруг по строчкам расплылись,
Слились в причудливый узор твоих стихов,
Здесь твои мысли все переплелись,
Здесь твой приют, здесь твой надёжный кров.

Ты каждый раз у ночи, через день
Крадёшь минуты сна и пустоты,
Ты снова плачешь, и тебе не лень
Тянуть сквозь время новые мосты.

Скажи, зачем ты пишешь этот стих,
Зачем роняешь слёзы ты с пера?
Ты пишешь для себя, иль для других?
…пора взрослеть, давно взрослеть пора…

нет, ты конечно пишешь для себя,
чтоб снова плакать в следущую ночь,
чтоб высказать свой гнев календарям
и чтобы повзрослеть себе помочь.

ведь знаем мы с тобой, что мир таков,
Каким ты сам его придумал для себя…
Луна под лёгким абажуром облаков
Шлёт тёплый свет, заботясь и любя.