Тринадцать гудков в телефонной трубке

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
А я и забыл как звучит в ней твой голос.
Когда мы разбились, я думал — шутка.
Всё было банальней — нашла другого.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Странно, но мне теперь плохо спится.
Я — брошенный пёс, ушедший из будки,
которому свыше приписано спиться.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Заглядываю в глаза на фото.
Готов смотреть на тебя сутками,
белую вновь разливая по стопкам.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Меня изнутри сжирает тоска.
Всё чаще встречаются подлые суки,
касаются дулом волыны виска.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Я мёрзну без рук твоих горячих.
Я больше не лезу под все юбки
женщин и девочек проходящих.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
А может меня ты забыла уж вовсе?
Я в некогда чёрной любимой куртке,
пытаюсь ворваться в желтую осень.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
А я всё на небо смотрю тревожно,
разглядывая в облаках твои губки,
пытаюсь коснуться их, — но невозможно.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Я очень скучаю, как мальчик по маме…
с детдома который, и тянет в желудке
перед их встречей — как в мелодраме.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Мы были не пара? Но люди молчали!
Люди все пляшут лишь под свою дудку,
они все играют, как Чаплин Чарли.

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
А я и привык уже жить иначе.
Кто слышит меня, кроме тех проституток,
которым ночами в подушку плачу?

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Тринадцать недель без твоих больших глаз…
Без них неуютно, порой даже жутко.
Прийди не на вечность, хотя бы на час!

Тринадцать гудков в телефонной трубке…
Но ты не поднимешь. Меня забыла.
С рук моих кормленные хлебом утки
заголосят, что любовь остыла.

Была ли любовь? Я спрошу у неба.
Спрошу у Бога, подняв к нему руки.
«Были ли она? Я был, или не был?..»
Тринадцать гудков в телефонной трубке…

Из сердца вытаскиваю занозы
и может быть, жить без тебя — просто глупо.
Когда телефон твой в ночи вдруг зазвонит,
не думая просто ты не снимай трубку.