Переверну песочные часы

Я безоговорочно-наивно верила, а ты, без “Отче…” и “аминь”, тем временем,
обводил моё тело мертвенно-бледное кусочком белой акварельной пастели…
Cклонившись низко, тихо присвистнул, в ладони холодной увидел записку, -
беглым почерком строчки последние: “Не надо вскрытия. Веди себя по-взрослому”.
Увы… за дополнительную плату, без лишнего торга,
патологоанатом приоткрыл дверцу морга…
отпив виски, ловко острым скальпелем пурпурные ткани надрезав,
вскрикнул: “О Господи!” – стразами зияет пирсингом исколотое сердце.
В безобразно застывшем месиве – гламурные камни от Swarovski…
Доктор, молчите, пожалуйста! Зашейте крестиком атласным меня наскоро!
Да хоть ноликом холщовым схалтурьте наспех! Успейте до кремации!...
Хотя…. А-а, пусть… валяйте…
Хотел?! Fuck you… Флаг те…
“Parlament” в руки. Кури… курам на смех…
получи на память фирменную справку с гербовой печатью!…
“Атипичный креативный инфаркт - по факту…
нелепо очень… горько… безмерно печально… крепитесь…
стекла кусочки и металла осколки случайно оказались в некачественном рисе”…
Ты за руку схвачен с поличным, - но не обозначена истина.
Тикает дальше точный анкер твоих позолоченных швейцарских “Mistery”.
-----
А мне - больно… Я между прилагательно, причастно и глагольно,
Мне несуществительно - именительный падеж: жесть-мучительно…
Скажете: “Тарабарщина… кич бульварный… полнейший бред…
разовая кустарщина… улично-вульгарное фламенко без кастаньет”…
Нет! Постойте публично судить… Опус мой – то, о чём нельзя говорить.
На аорте бескровной оттиск чёткий: “нас вместе нет” - язвой горит…
Будто в воска колодце с проказой гнойной завязла по пояс в момент…
будто в Босха “уродцев” и “сны разума” Гойя взяла нон-стоп билет…
Слёзы, удавкой колко-солёной неряшливо-напрасно меня не душите:
истёк давно срок годности кислотных ваших красных огнетушителей…
Лава чувств смерче-вихрем таранит масштаб сейсмо-шкалы Рихтера…
Я лечу с Рихардом Вагнером в “Траурный марш на смерть Зигфрида”…
-----
Но… Душа моя подстреленная, к духоте и шрамам привыкшая,
сокрушая круги Алигьери, и этот диагноз выдержит.
Бисером штормовым нежность на берег с песком вышвырнет…
Риском выштопанная, в оазис из орхидей свежих выштопорит.
Взлетая вниз бунтарём, вверх ли ангелом грешным, - выстоит.
Даже, если хрупкая… даже, если лишняя…
Даже, если в Храме с фресками, безмолвно каясь, – в ад.
Не важно, как Главной Фиесты контрольный ляжет расклад.

Всевышний молчание слышит веское, не принимая тирад.
Шлак – go down. Шаг навстречу – get up…